Сколько было штрафных батальонов во время войны. Правда о штрафниках великой отечественной войны. Штрафные формирования в Вермахте

Беседа председателя «Петербургского исторического клуба», профессора Андрея Леонидовича Вассоевича с генерал-майором Александром Васильевичем Пыльцыным о штрафных батальонах в годы Великой Отечественной войны.

Ведущий: Сегодня мы затронем проблему, о которой на протяжении многих лет не принято было говорить. Это проблема штрафных батальонов в истории Великой Отечественной войны. Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными. А когда четверть века тому назад грянула Горбачевская перестройка, то тема штрафных батальонов стала, наоборот, набирать ажиотажную популярность, но при этом суть явления с каждой новой публикацией все более и более искажалась, и на сегодняшний день огромное количество людей в нашей стране имеет самое извращенное, самое искаженное представление о том, что же из себя представляли штрафные батальоны времен Великой Отечественной войны.

Сегодня в студии Санкт-Петербургского исторического клуба генерал-майор Александр Васильевич Пыльцын — командующий взводом и ротой 8 штрафного батальона 1-го Белорусского фронта.

Ведущий: Александр Васильевич, поскольку юбилейные торжества позади, мы можем сегодня с вами откровенно поговорить о проблеме штрафных батальонов в годы Великой Отечественной войны. Что же в действительности представляли собой штрафные батальоны, как структурные единицы рабоче-крестьянской красной армии?

А.В. Пыльцын: Штрафные батальоны – это отдельные офицерские штрафные батальоны. В отличие от штрафных армейских рот, которые были учреждены приказом Сталина №227 от 1942 года, известным как приказ «Ни шагу назад». Офицерские штрафные батальоны ничего общего, кроме названия, со штрафными ротами не имели. Офицерские штрафные батальоны состояли и комплектовались только офицерами. Я имею в виду офицерами-бойцами. Они были за свои проступки, преступления, какие-то другие нарушения воинской дисциплины лишены воинских офицерских званий и рядовыми составляли основную массу штрафного батальона.

Ведущий: Спасибо, Александр Васильевич. Значит, в штрафных батальонах воевали бывшие офицеры, лишенные своих офицерских званий, но, естественно, не лишенные офицерского военного опыта.

А.В. Пыльцын: Во-первых, они не только бывшие офицеры, но и будущие офицеры, потому что каждый из них, искупив вину свою кровью или подвигом и, пожалуй, прежде всего, подвигом, получал все свои офицерские права вновь. Ему возвращалось воинское звание. Он шел на такую же должность, на которой он был до штрафного батальона. Возвращались ордена и медали, он мог получить орден или медаль в самом штрафном батальоне за подвиг.

Ведущий: Вам, Александр Васильевич, довелось командовать сначала взводом таких проштрафившихся офицеров, а потом уже целой ротой. Очень интересно узнать, как складывалась Ваша собственная военная биография.

А.В. Пыльцын: Военная биография родилась с началом войны. Мы закончили десять классов средней школы за два дня до начала Великой Отечественной войны, и поэтому с окончанием школы началась наша военная жизнь. Мы сразу все оказались у военкоматов в очередях, чтобы быстрее попасть на фронт, и не только мы, молодежь, но и люди взрослые, с опытом. Через двое суток, в конце концов, нам довелось добраться до военкома, который нам сказал: «В военном училище (в которое мы стремились) мест нет. Они все заполнены, пойдете служить солдатами». Но мы обрадовались: поедем на фронт, солдатами… Как тогда говорили, красноармейцами. Попали мы в войсковые части, только не на фронт, а там же, на Дальнем Востоке, потому что с Японией отношения были очень натянутые, напряженные, и нужна была армия и на Дальнем Востоке. Дальневосточный округ стал именоваться Дальневосточным фронтом, хотя не действующим, но фронтом. Поэтому нас там держали, а потом через полгода я оказался в военном училище. Закончил военное училище по шестимесячному курсу. Закончил отлично, и нас, отличников, которым присвоили звание лейтенантов, оставили там, на Дальнем Востоке, как наиболее хорошо подготовленных, а всех младших лейтенантов, которые сдали экзамены не так блестяще, как мы, отправили на фронт, причем у нас была зависть им и сожаление, что нас не отправили.

Ведущий: А как Вы с Дальнего Востока попали как раз на Советско-германский фронт?

А.В. Пыльцын: Мы до 1942 года напряженно ждали: а вдруг Япония нападет на нас в Маньчжурии? А потом, после битвы за Сталинград, стало ясно, что Япония перестала стремиться к нападению, поэтому появилась возможность отправить войска с Дальнего Востока на фронт. Мы писали каждую неделю рапорта: «Хочу на фронт». Нас наказывали за это, мол, здесь тоже оставаться нужно, здесь тоже фронт. Мы говорим: «Недействующий». Нам в ответ: «Так он может завтра оказаться таким действующим, что не позавидуете сами». Короче говоря, попали на фронт.

Ведущий: Из Вашего рассказа понятно, что Вы не только ничем не проштрафились в период Вашей службы на Дальнем Востоке, но и вообще были образцово-показательным офицером, который кончил с отличием военное училище. Как все-таки получилось так, что Ваша дальнейшая воинская судьба оказалась связанной со штрафными батальонами?

А.В. Пыльцын: По приказу Сталина «Ни шагу назад» образовывались штрафные батальоны. Но положение о штрафных батальонах, разработанное генералом армии Жуковым, тогда еще в этом звании утвержденном Верховным главнокомандующим, было записано, что командный состав в штрафные подразделения и, в частности, в штрафные батальоны подбирается из числа опытных боевых офицеров. Многих брали действительно уже имеющих боевой опыт. Поскольку я еще боевого опыта не имел, а только на Дальнем Востоке служил, видимо, мою дальневосточную закалку учли, да и родился я дальневосточником и потомком сибиряков. И рост у меня был приличный, видимо, внешний вид у меня соответствовал. Понравился я тому, кто отбирал: «Пойдешь к нам в штрафбат, лейтенантом». Я вначале опешил: за что в штрафбат? Я же не знал, а понимал так, что в штрафбат берут только провинившихся. Он говорит: «Командовать будешь штрафниками, помогать им искупать вину свою перед Родиной». Вот так я командовал ими.

Ведущий: Тогда у меня возникает вопрос, порожденный моей научной специальностью. Ведь Вы были молодым лейтенантом без боевого опыта, а Вам предложили командовать офицерами, которые прошли и огонь, и воду. Безмерно трудно, потому что штрафников никто не прославлял. Ведь, наверное, это тоже было непросто подчинить своей воле людей, некоторые из которых были, наверное, и капитанами, и майорами…

А.В. Пыльцын: И даже полковниками…

Ведущий: Расскажите, как начиналась эта непростая работа.

А.В. Пыльцын: Начиналась с того, что я сам думал: как я могу командовать, я, лейтенант молодой, мне всего только двадцать лет? Подумал, ну, младшим лейтенантом командовать я еще смогу, или равного себе тоже смогу еще покорить, так сказать. А вот майор, капитан, полковник — как я с ними смогу справиться, как я, лейтенант, могу командовать ими? Ну, а потом, когда нас привезли, дали подразделение, и когда я с ними познакомился, то понял, что это совсем не так, как сложилось у меня в воображении, что это преступники, уголовники, да еще в таких воинских званиях … На самом деле, никакие они не уголовники были, в том понимании, в котором мы привыкли понимать. Там не было ни одного неофицера, были только офицеры. Ну, вы представьте себе офицера, который был бы трижды осужден за воровство, такого же не могло быть, он же не офицер тогда. Или офицер, который бы занимался кражей денег или разбоем. Не было таких людей. И то, что в этом, уже надоевшем всем «Штрафбате» Володарского, который он сделал, присутствуют и хулиганы, и жулики, и воры в законе, и даже политические… У нас из таких не было никого. Кстати говоря, политических никогда не было в штрафбатах, их вообще даже на фронт не пускали. В армейские штрафные роты направляли большую массу людей из заключения, но, в основном, за мелкие преступления, не рецидивистов.

Ведущий: Александр Васильевич, итак, под Вашим начальством, как командира взвода, а потом, как командира роты, оказались проштрафившиеся офицеры. А что это были за провинности? Понятно, что сталинский офицер и уголовщина – это были вещи малосовместимые. Но, все-таки, в ту пору за целый ряд провинностей наказывали очень строго. Расскажите на примере двух-трех случаев, как попадали эти офицеры в штрафбат, в чем они провинились?

А.В. Пыльцын: Надо сказать, что в военное время законы очень строги. И если в мирное время офицер мог получить гауптвахту на несколько суток, может быть, выговор, замечание, то в военное время все каралось строго. Поэтому попадали многие в штрафбат: одни по приговору, другие по приказу командира, потому что командирам дивизии и выше было предоставлено такое право: направлять без суда за трусость, за предательство, за какие-то другие нарушения воинской дисциплины во время войны. А были и совершившие какое-либо преступление. Например, один офицер, будучи раненым, оказался в госпитале и обнаружил, что находится недалеко от своего места жительства. Он написал письмо жене: «Я в госпитале, тяжело ранен, ты, пожалуйста, приезжай ко мне хоть навестить». И вдруг получает от нее ответ: «Я не могу, у меня здесь такие обстоятельства складываются, что я не могу приехать». Мужик заподозрил что-то неладное, сбежал из госпиталя через какое-то время, приехал домой неожиданно и застал жену со своим «обстоятельством», и обоих убил. За убийство ему присудили срок десять лет, а десять лет заменялись по приговору тремя месяцами штрафного батальона. Если восемь лет, то, соответственно, два месяца давали, пять лет – один месяц штрафного батальона. Вот за это время в штрафном батальоне он должен проявить себя так, чтобы искупить свою вину перед Родиной и получить вновь свое офицерское звание. Второй пример: был такой командир по ремонту корабельных радиостанций, хорошо знал немецкий язык, за что и попал. Оказывается, когда ремонтировали радиостанцию, и он в том числе (проверял частотные диапазоны), то он наткнулся на речь Геббельса на немецком языке, и говорит остальным: «Ой, ребята, Геббельс треплется!» — Те спросили: «А что он там треплется?» Ну, он начал переводить, потому что хорошо знал немецкий язык. А назавтра, за то, что он способствовал вражеской пропаганде, его отправили в штрафной батальон.

Ведущий: Да, это, конечно, такое преступление, уже с идеологической окраской. Хотя я не думаю, что ни в сорок первом, ни в сорок втором году доктор Йозеф Геббельс смог своими речами воздействовать негативно на сознание советских людей.

А.В. Пыльцын: Ну, это было, скорее уже в сорок третьем, сорок четвертом году, тем более не мог.

Ведущий: Тем более. Тогда доктор Йозеф Геббельс мог призывать к тотальной войне. И немцы в здании дворца спорта кричали «Да! Хотим тотальной войны!». И эта пропагандистская акция была ориентирована, в первую очередь, на немцев, во вторую очередь – на англичан, потому что Геббельс периодически вопрошал: «Англичане утверждают…» И народ в этом спортивном комплексе должен был опровергать измышления англичан и своим ревом, своим неистовством подтверждать верность Адольфу Гитлеру. Но, давайте возьмем еще один пример, связанный с теми нарушениями, которые допустили Ваши подчиненные.

А.В. Пыльцын: Ну вот, я говорил о приговорах. Были случаи, когда командир дивизии, командир корпуса могли собственным решением направить в штрафной батальон офицеров. Вот у меня был майор Родин. Он прибыл в батальон с должности командира разведроты дивизии. Вы знаете, что разведрота – это самый отобранный народ, смелые, храбрые. Он уже имел перед этим три ордена Боевого красного знамени – самый высокий боевой орден. И вот его направили в штрафроту за трусость. Ну как майор, командир разведроты с тремя боевыми орденами за добычу «языков», какую трусость он мог проявить? Видимо, какое-то было непослушание, кого-то он нехорошим словом обругал, а какой-то ретивый начальник: «Ах, ты не слушаешься? Тогда тебя за это в штрафбат». Жаль, очень жаль, я хорошо его помню, он погиб в Польше. А очень многие заканчивали свою штрафную деятельность с орденами, с медалями. А многие не искупали свою вину кровью, а искупали подвигом. Например, когда мы брали Рогачев в Белоруссии, по приказу командарма Горбатова, командиром батальона был полковник Осипов, не какой-то командир — сам штрафник, как рассуждают сейчас, что, вот, штрафники командовали сами. Батальон получил задачу прорваться через линию фронта и действовать в тылу врага с тем, чтобы нарушить коммуникацию, управление войсками противника, чтобы наши войска с фронта могли пойти в наступление и овладеть Рогачевом, что и случилось. Мы пять суток воевали в тылу врага, хорошо воевали, прямо скажем. Когда генерал Горбатов перед батальоном выступал, сказал: «Если будете хорошо воевать, независимо от того, будете вы ранены или нет, мы вас всех освободим». И, действительно, когда мы вышли из боя, выполнив отлично боевую задачу, командарм Горбатов, по приказам, утвержденным командующим фронтом Рокоссовским, 600 человек восстановили во всех правах офицеров, без ранений и без того, чтобы они воевали три месяца. Пять суток они провоевали так, что им всем вернули офицерское звание и, таким образом, освободили от пребывания в штрафных батальонах.

Ведущий: Александр Васильевич, еще один вопрос, связанный с теми наказаниями, которым были подвергнуты Ваши подчиненные. Вы упомянули о человеке, который получил три ордена Боевого красного знамени. Эти три ордена у него изымались, если он попадал в штрафной батальон?

А.В. Пыльцын: Все награды, все знаки различия снимались, погоны, или тогда еще до их введения, петлицы со шпалами, все это снималось. Он был рядовой. Но, как в одном из фильмов, он назывался «Подвиг по приговору», показывалось, что будто бы даже звездочки с пилоток или фуражек снимали, — это неправда. Звездочка – принадлежность красной армии, а мы все – подразделения красной армии, как же можно снимать еще и звездочку? Партийные билеты отбирали, соответственно, а потом, когда он возвращался, ему все это возвращали – и партийный билет в том числе, по решению партийного собрания. Как правило, в партии восстанавливали, и такой человек был полноценным командиром, который приобрел опыт в боевых действиях как рядовой. И поэтому он теперь совсем по-другому, может быть, сам командовал рядовыми.

Ведущий: Александр Васильевич, а вот Вы, командуя взводом и потом ротой, были партийным или комсомольским командиром?

А.В. Пыльцын: Я комсомольцем был еще в восьмом классе, а потом, когда закончил училище и стал лейтенантом, меня приняли кандидатом в члены партии. Это было в 1943 году, перед отправкой на фронт. Рекомендацию мне дали командир роты и начальник штаба батальона. Я считал это огромным доверием и большой наградой, потому что стать членом партии на фронте – это значит стать еще лучше, примернее, чем был.

Ведущий: Это вместе с тем и страшная угроза для жизни, потому что немцы с обладателями партийных билетов не церемонились.

А.В. Пыльцын: Во-первых, у нас было такое твердое понятие: альтернатива плену – только смерть. Мы никак не представляли, что могли попасть в плен. У меня был такой случай, когда я был тяжело ранен и боялся, как я пять метров переползу: это было на Одере, лодку прибило к острову, и я не знал, чей он – наш или в немецких руках. И я полз к этому острову в надежде на то, что если это будет наш остров, значит, я уже спасен, а если покажется немец, то я сразу же застрелюсь, потому что попасть в плен для меня было немыслимо.

Ведущий: Теперь хотелось бы узнать о том, как прошло Ваше первое сражение, когда Вы командовали взводом штрафников?

А.В. Пыльцын: Первого сражения у меня не было, так как я прибыл под Жлобин, в оборону, после того, как штрафной батальон понес большие потери в боях, и нас, 18 человек отобрали, так как 18 офицеров, командиров подразделений выбыло из строя: ранены или убиты. И вот нас взяли туда. А уже потом мы получили первое задание от генерала Горбатова пробиться через линию фронта и действовать в тылу врага. И эти пять дней – это была первая моя боевая операция, там я и получил первый опыт командования уже в настоящих боевых условиях.

Ведущий: И находящиеся в вашем подчинении бывшие капитаны, майоры и подполковники, они повиновались Вашей командирской воле?

А.В. Пыльцын: Безусловно. Они все прекрасно понимали, что раз уж попали в штрафной батальон рядовыми, то они должны выполнять все команды старших начальников, своих командиров. Поэтому я не чувствовал каких-то особенных трудностей в управлении своим взводом. Сначала я был командиром взвода в разведке, потом уже действовал по тылам, меня поставили в арьергард, который закрывал тыл нашего батальона, в случае, если вдруг нападет сзади противник. Получалось вроде бы хорошо, меньше чем через год я стал командиром роты.

Ведущий: Александр Васильевич, вот у меня на столике, помимо двух изданий Вашей книги «Страницы истории восьмого штрафного батальона 1-го Белорусского фронта», лежит еще и коробочка, такая, в которую сегодня упаковывают DVD-диски. И я для наших радиослушателей читаю: режиссер фильма Александр Голубкин, «Штрафбатя». Это фильм, снятый про Вас. Это Ваше военное прозвище. Как получилось так, что Вы, молодой лейтенант, оказались для людей, которые были старше Вас и во многом опытнее, все-таки именно «штрафбатей»?

А.В. Пыльцын: Во-первых, я уже был старший лейтенант, на ступеньку повыше, и опыт боевой появился. Дело в том, что у нас комбат был, Осипов, вот его звали все «батя». Он до такой степени был заботливый и очень умелый командир, что чувствовалась его забота обо всех штрафниках. И вот после этого пятисуточного рейда в тыл 600 человек штрафников были освобождены за подвиг без пролития крови. Конечно, и его, и командарма Горбатова называли «батями». Потом пришло время, командира батальона сменили нам, нашего «батю» Осипова выдвинули на дивизию — большое повышение, он в то время был уже полковником, а нам прислали нового комбата, подполковника. Но как-то получилось так, что он не был таким заботливым человеком, как его предшественник, и никто его даже и не пытался назвать «батей» даже мысленно. А у меня уже был приобретенный опыт, полученный от Осипова, который тоже понимал, что такое офицеры-штрафники: он завтра может стать офицером, если останется живой, поэтому у меня было стремление тоже как можно больше сохранить жизней. И если штрафник проявил себя как совершивший подвиг, я писал представление командиру батальона, чтобы его уже освободить. А вот новый комбат не всегда откликался на это, он возвращал этого штрафника в боевые порядки — еще не ранен, пускай воюет. Штрафники его не любили, мы его не любили, и он нас не жаловал. А вот меня, за то, что я проявлял такое сочувствие к этой категории офицеров и стремление сохранить им жизни, или из-за того, что я такой молодой командир роты, всего-навсего 21 год, взяли и назвали «штрафбатя». Сначала, когда я узнал о том, что меня так называют (мне доложил командир взвода), я вначале опешил, а потом, думаю, надо же гордиться этим, что меня, мальчишку, так называют люди взрослые и по годам, и по званию. А потом «штраф» как-то постепенно отсеялся, и я остался просто «батей». Я даже бакенбарды в то время отпустил, чтобы казаться старше, как-то соответствовать…

Ведущий: Александр Васильевич, Вы были ранены и, очевидно, неоднократно…

А.В. Пыльцын: Да, я получил три ранения за время боевых действий в штрафном батальоне. Штрафник, если он ранен, он искупил свою вину кровью и уходит из штрафного батальона. А я снова после ранения возвращался в этот батальон. Не потому что я обязан, а потому что мне хочется вернуться к этим людям, доверившим мне свои жизни. Они меня даже учили, потому что они боевые офицеры, где я еще такую школу пройду. Меня уговаривали в госпитале не возвращаться, в одном и в другом… 21 год – это возраст юный для командира такого ранга, может, быть, и юношеская бравада была, что мне, мальчишке подчиняется столько боевых офицеров, где я еще такими людьми покомандую.

Ведущий: Наверное, бойцы у Вас, действительно, были выдающиеся? Потому что у них огромный командирский опыт, и тут они оказываются в положении рядовых.

А.В. Пыльцын: Когда спрашивают, как поднимали их в атаку… Что какие-то, как будто, заградотряды с пулеметами, пистолетами поднимали в атаку или, как в «Штрафбате» Володарского, комбат на коленях со слезами умоляет их вставать в атаку, – это все неправда. Люди поднимались, потому что знали, что если не поднимутся, то не станут больше офицерами, а у них честь офицерская уже в крови. Им было понятно, что на войне везде убивают, не только в штрафбате. Встать и пойти в атаку каждому человеку сложно, я сам по себе знаю. У нас штрафники, как правило, перебежками не бегали в атаку – перебежать, лечь, потом снова встать. Каждый раз встать – это каждый раз заставить себя преодолеть страх. А лучше один раз встал, так больше и не ложись. Трудно было с этими людьми во многих случаях, но это были по-настоящему офицерские кадры.

Ведущий: Александр Васильевич, огромное количество людей моего поколения о штрафных батальонах во времена Леонида Ильича Брежнева узнало из песни Владимира Высоцкого «Вы лучше лес рубите на гробы, в прорыв идут штрафные батальоны». Как Вы считаете, Владимир Высоцкий как человек уже послевоенного времени ситуацию правильно осознал в этой песне?

А.В. Пыльцын: Понятие «штрафные батальоны» всегда было очень сложным, запретная была тема, прямо скажем. Нам говорили: «Вы о своих штрафных батальонах не распространяйтесь». Мы и не распространялись. Приглашали меня рассказать что-нибудь о войне, я вынужден был говорить: «Вот, у меня были бойцы – опытные, хорошие…». Никогда не называл их штрафниками, нельзя было этого делать. Что касается Высоцкого… Помните его первые такие фразы: «Гуляй, рванина, от рубля и выше» — это что, офицеры? Офицерский штрафбат – это «рванина»? Он пользовался слухами, потому что официального понятия о том, что такое штрафные батальоны, нигде не было. Кто-то что-то слышал, кто-то что-то додумывал. И вот он тоже представлял себе, что штрафные батальоны – это рванина, уголовщина, те, кто на гражданке водку пили, что им «ура» кричать запрещали. Все это ерунда. Высоцкий – талантливый поэт, он умел глубоко выражать мысли, но в данном случае он просто не знал истины и то, что он слышал, он талантливо, прямо скажем, изобразил в своей песне. Его песня была первой открытой формой упоминания о штрафниках.

Ведущий: Очень Вам признателен, Александр Васильевич. Действительно, получается так, что такой одаренный человек, как Владимир Высоцкий не избежал общих представлений о Великой Отечественной войне. Вы уже теперь дважды – в 2009 и в 2010 годах имели удовольствие листать свою книгу «Страницы истории восьмого штрафного батальона», при том и первый, и второй раз книга была издана в Минске. Это случайно, что именно белорусы проявляют такой интерес к Вашим воспоминаниям или же тут есть некая закономерность, связанная с особенностями военно-патриотического воспитания в братском нам союзном государстве?

А.В. Пыльцын: Эти два издания — белорусские, а перед этим были, во-первых, два издания в Питере, которые сделало нам общество «Знание». Потом было издание в Москве: издательство «Яуза» издало мою книгу, уже добавленную многими материалами из архивов Министерства обороны. Книга называлась «Правда о штрафбатах». Потом другое издательство, «Эксмо», выпустило ее под названием «Главная книга о штрафбатах: военный бестселлер». Как только ее не называли. А потом в Белоруссии я связался с районом, в котором нам приходилось воевать в тылу. Я рассказал там всю эту историю, там схватились: «Как же так, а у нас-то такой книги нет, ведь речь идет о нашем Рогачевском районе Гомельской области, Бресте, а у нас книги такой нет, только в России она издана». Ну, я пообещал сделать вариант книги для Белорусии, и сделал.

Ведущий: Итого, сколько раз выходила ваша книга? Сколько всего изданий?

А.В. Пыльцын: Считайте: два в Петербурге, три в Москве, одна книга в Лондоне на английском языке и вот теперь в Белоруссии получается. Всего девять изданий общим тиражом около 50 тыс. экземпляров.

Ведущий: Я Вас сердечно поздравляю, потому что Вы с помощью всех изданий, включая английское, вышли на передовые рубежи тех тиражей, которые были характерны для Советского Союза.

А.В. Пыльцын: Кроме того, на мою книгу стали опираться другие, например, бывший английский посол в Советском Союзе. Он сейчас занялся историей советской страны во время войны, узнал про мою книгу, попросил моего разрешения кое-что взять из нее и выпустил свою книгу: «Москва. 1941 год. Город и люди во время войны». Она вышла на русском, английском и еще трех языках. Там упоминание о моей книге, нашем штрафном батальоне, даже мой портрет он там сумел разместить. Кроме того, московское издательство «Яуза» к 60-летию Победы выпустило две замечательные книги. Первая – «Иллюстрированная энциклопедия Великой Отечественной войны», где впервые была помещена широкая статья о штрафных батальонах с учетом тех данных, которые они почерпнули из моих книг.

Ведущий: По сути дела Вы являетесь первым летописцем истории штрафных батальонов нашей страны.

А.В. Пыльцын: Если говорить первым, то первым правдивым, потому что был фильм Льва Данилова «Штрафники», потом вышел фильм Володарского, а перед этим вышел его роман, тоже «Штрафники», по которому и был сделан фильм. Потом была такая книга «Гу га» тоже о штрафных ротах, вроде бы там штрафникам «ура» запрещали кричать, так они кричали «Гу га», какое- то нелепое сочетание звуков – не было такого никогда у нас. Кричали и «Ура», и «За Сталина», и «За Родину». Пустить бы их на передовую, попробовали бы они поднять взвод или роту без криков «Вперед, за мной!», «За Родину!», «За Сталина!». Родина и Сталин были понятия самого дорогого, самого ценного для человека, это были не просто имена, это были символы эпохи.

Ведущий: Александр Васильевич, не будете тогда возражать, если я в нашу передачу включу документальную звукозапись, и мы услышим голос Верховного главнокомандующего, объявляющего о победе над гитлеровской Германией.

А.В. Пыльцын: Кто же будет возражать? Это ведь то, что мы ждали всю войну.

Идет запись речи Сталина.

Ведущий: Александр Васильевич, наш звукорежиссер Антон Викторович Никитин вывел в эфир фрагмент выступления Сталина от 9 мая 1945 года. А Вы тогда слышали эту речь?

А.В. Пыльцын: Нет, мы эту речь не слышали. Но с 8 на 9 мая мы ожидали, что должен быть сигнал о том, что Германия капитулировала. Сидели, ждали: уже двенадцать ночи, первый час ночи. А у нас был начальник связи, он вывел громкоговоритель от своей радиостанции. И вдруг услышали: всё, победа, капитуляция! Больше мы ничего не слышали, потому что началась такая пальба, такой салют со всех видов стрелкового оружия, что мы почти до утра все патроны свои расстреляли. А уже днем наш комбат организовал праздник на немецком стадионе под Берлином, и мы там отмечали первый день Победы. Я даже вспомнил, что в декабре 1944 года написал такой стишок матери и жене: «И весной в начале мая прогремит салют Победы над землей…». И когда этот салют гремел, то я вспомнил, что, как пророк, написал именно о весне, начале мая…

Подготовила текст: Марина Дымова

Благодаря псевдоисторической литературе и кинематографу, о штрафных батальонах сложилось представление как о «пушечном мясе», которым мы «забросали немцев». Если посмотреть сериал «Штрафбат», возникает ощущение, что только благодаря штрафным батальонам мы и одержали победу в той страшной войне. Не умаляя роль штрафников, стоит сказать, что на деле же ситуация была совершенно иной.

Пушечное мясо

Во-первых, численность штрафных подразделений на Великой Отечественной войне была не столь высока, как это хотят представить. Ежегодная численность армии и флота на фронтах войны была 6 - 6,5 млн. человек, при этом доля штрафных подразделений была фактически ничтожна - от 2,7 процента в 1943 году, до 1,3 процента в 1945.
Представление о штрафниках как о «пушечном мясе» сложилось по той причине, что их, действительно, использовали на наиболее напряженных участках фронта. Что не было странным, поскольку они и создавались для того, чтобы у провинившихся была возможность «искупить кровью». Однако почему-то не всегда говорится о том, что те же задачи, которые выполняли штрафники, выполняли и линейные стрелковые и танковые подразделения. Высокая смертность в штрафбатах (3-6 раз выше общевойсковой) объяснялась именно спецификой выполняемых задач.

«Искупление кровью»

В штрафбат, вопреки сложившемуся представлению, шли не умирать, а искупать. Срок службы здесь составлял три месяца, либо до первого ранения (буквальное «искупление кровью»). При этом, если боец хорошо проявлял себя в бою, он мог быть переведен в линейные части досрочно и даже представлен к награде. Среди Героев Советского союза есть и те, кто удостоился этой награды именно за службу в штрафбате.
Например, в феврале 1944 года восьмой ОШБ отличился во время Рогачевско-Жлобинской операции. Батальон скрытно преодолел линию фронта и пять дней проводил успешные действия в тылу противника. По итогам этих пяти дней командующий 3-ей армией генерал Горбатов личным приказом освободил 600 из 800 штрафников. Кроме восстановления в званиях, бывшие штрафбатовцы также были награждены орденами Славы III степени и медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». И это не единичный случай, когда штрафников досрочно переводили в линейные части и награждали.

Женские штрафные батальоны

В последнее время то и дело в печати и интернете появляются сообщения о существовании женских штрафных батальонов. Их не было. Женщины в штрафбатах были - и то, только до октября 1943 года, отдельных батальонов не было и быть не могло. Женщины-военнослужащие, по каким-либо причинам нарушившие приказ, провинившиеся, отправлялись в тыл. Переводы женщин в штрафбаты случались, но распространенной практикой это не было. За проявленный в бою героизм женщины из штрафных подразделений могли на общих основаниях быть переведены в линейные части и представлены к правительственным наградам.

Зеки

Особой роли заслуживает миф о том, что штрафбаты аи штрафроты активно наполнялись разного рода уголовным элементом. Якобы среди штрафников было много блатных и «политических». Это не так. Если и были в штрафных батальонах и ротах бывшие заключенные, то это были люди, осужденные за незначительные, нетяжкие преступления. Представить ситуацию, которая была показана в том же сериале «Штрафбат», когда рецидивист Глыбов занимает в штрафбате чуть ли не главное место, представить невозможно. Армия, какая бы они ни была, это прежде всего дисциплина и порядок. «Опасного элемента» избегали, и если и брали, то только в штрафные роты, но никак не в батальоны. «Политических» же не могли отправить в штрафной батальон по определению. Не было такой практики.

Оснащение

Ещё один миф о штрафбатах, не выдерживающий никакой критики, это то, что бойцы-штрафники шли чуть ли не с кастетами на танки. На деле ситуация с вооружением и снабжением в штрафных батальонах не отличалась от общефронтовой. Штрафбаты были обычными стрелковыми формированиями с легким вооружением - автоматами и винтовками. Если и были проблемы со снабжением, то не серьезнее, чем в линейных частях. В целом в штрафных батальонах сохранялась хорошая дисциплина и поддерживались уставные отношения, вопреки показанным в сериале «Штрафбат» почти воровской дисциплине «по понятиям».

Не мы первые

Штрафбаты - не изобретение «кровавого Сталина». Первые штрафные подразделения впервые появились в вермахте. Ещё до войны в немецкой армии было восемь дисциплинарных батальонов. Они в основном использовались для строительства и саперных работ. После капитуляции Польши Гитлер принял решение о расформировании этих частей, решив, что отныне в вермахте будут служить только люди достойные этой «высокой чести».

Однако свое решение фюреру пришлось поменять уже в декабре 1941 года. Мощное контрнаступление Красной армии показало, что ряды «достойных людей» стремительно редеют и рассыпаются под натиском советских войск. 16 декабря Гитлер издает приказ, аналогичный сталинскому «Ни шагу назад» (который, к слову, появился только полгода спустя, как и штрафные батальоны в советской армии). На Восточном фронте было сформировано 100 штрафных рот, которые получили название «части испытательного срока». Показательно, что служба в них определялась сроком, данным провинившемуся судом военного трибунала. Искупить вину кровью фашист-штрафник не мог. Если его ранили и он попадал в госпиталь, то оттуда прямиком направлялся в свой родной штрафбат.

Вы лучше лес рубите на гробы - В прорыв идут штрафные батальоны!

Владимир Высоцкий «Штрафные батальоны»

Как вы поняли из цитаты песни Высоцкого, темой данной статьи — штрафные частиРККА. Рассмотрим их повнимательнее. В годы Великой Отечественной войны штрафные части у нас подразделялись на — штрафной батальон и штрафная рота. Созданы они были согласно широко известному приказу наркома обороны СССР Сталина И.В. за № 227 от 28 июля 1942 года. В котором среди прочего указывалось:

«1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтов:

в) сформировать в пределах фронта от одного до трёх (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.

2. Военным советам армий и, прежде всего, командующим армиями:

в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».

Впоследствии в такие штрафные подразделения стали направлять всех бойцов и командиров РККА признанных военными трибуналами виновными в совершении как в воинских так и общеуголовных преступлений. При этом уголовное наказание как лишение свободы заменялось на отбывание наказания в штрафном батальоне или штрафной роте. Больших сроков нахождения в штрафниках не давали, так лишение свободы сроком на 10 лет приравнивалось к трем месяцам штрафного батальона или роты. Минимальный срок составлял 1 месяц.

«Штрафники», получившие ранения или отличившиеся в боях, представлялись к досрочному освобождению с восстановлением в своем прежнем звании и правах. Погибшие восстанавливались в звании автоматически, а их родным назначалась пенсия «на общих основаниях со всеми семьями командиров». Все штрафники, отбывшие положенный срок, «представляются командованием батальона военному совету фронта на предмет освобождения и по утверждении представления освобождаются из штрафного батальона». Все освобожденные также восстанавливались в звании и им возвращали все их награды.

28 сентября 1942 года заместитель народного комиссара обороны СССР армейский комиссар 1-го ранга Щаденко отдал приказ №298, в котором объявлялись положения о штрафных батальонах и штрафных ротах, а также штаты штрафного батальона, штрафной роты и заградительного отряда.

Согласно этим документам, военнослужащие штрафных частей подразделялись на постоянный и переменный состав. Постоянный состав комплектовался «из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников». За особые условия прохождения воинской службы они получали соответственные льготы, к примеру в отношении подсчета стажа. К постоянному составу штрафбата относилось командование батальона, офицеры штаба и управления, командиры рот, взводов, политические руководители рот и взводов, старшины, писари и санинструкторы рот. В штрафной роте к постоянному составу принадлежали командир и военный комиссар роты, писарь роты, командиры, политруки, старшины и санинструкторы взводов.

Как видим командный состав штрафных подразделений состоял не из штрафников, а из специально подобранных командиров и политработников, так как далеко не каждый командир был способен управлять таким специфическим подразделением каким являлись штрафные батальоны и роты, где необходимо было не только уметь правильно скомандовать, но и в решающий момент боя поднять и повести за собой в атаку штрафников. Что противоречит современному фильму «Штрафбат», где в батальоне даже командир (Серебрянников) является штрафником.

Что же касается переменного состава, то есть штрафников, то вне зависимости от прежнего воинского звания они служили рядовыми, но могли быть назначены на должности младшего командного состава. Так что бывшие полковники и капитаны с винтовками, автоматами и пулеметами в руках четко выполняли приказы лейтенантов, командиров штрафных взводов и рот.

В штрафные части РККА попадали не только провинившиеся военнослужащие. Также туда направлялись и лица, осуждённые судебными органами, однако судам и военным трибуналам было запрещено направлять в штрафные части осужденных за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, воров-рецидивистов, лиц, имевших уже в прошлом судимость за перечисленные выше преступления, а также неоднократно дезертировавших из Красной Армии. По остальным категориям дел при решении вопроса об отсрочке исполнения приговора с направлением осуждённого в действующую армию суды и военные трибуналы при вынесении приговора учитывали личность осуждённого, характер совершённого преступления и другие обстоятельства дела. Далеко не всем давалась такая возможность как искупить свою вину кровью на фронте.

При этом хочу подчеркнуть, что направлялись именно лица осужденные судебными органами, которым лишение свободы заменили на отбывание наказания в штрафных частях. А вот лица, которые уже отбывали наказание в местах лишения свободы и подали ходатайство о направлении на фронт, направлялись в обычные стрелковые подразделения после амнистирования. При этом также запрещалось направление лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и за особо тяжкие. В отношении же командиров, репрессированных в 30-е годы, и освобожденных в предвоенный или начальный период войны, применялась иная процедура. Их уголовные дела изымались из архивов и пересматривались, затем отменялись приговора в связи с отсутствием состава преступления. Очень часто в качестве примера приводят Рокоссовского К.К., что не верно, так как в отношении него так и не был вынесен приговор, а суд откладывался и дело направлялось на доследование в связи с тем, что все свидетели обвинения уже были мертвы. В последствии дело было прекращено. Как полагают в связи с ходатайством Тимошенко. Вот другой полководец — Горбатов Александр Васильевич действительно был осужден 8 мая 1939 года по статье 58 УК РСФСР («контрреволюционные преступления») на 15 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах. Наказание отбывал в лагере на Колыме. Освобождён после пересмотра дела 5 марта 1941 года. После восстановления в армии и лечения в санаториях в апреле того же года получил назначение на должность заместителя командира 25-го стрелкового корпуса на Украину.

Кстати говоря, в годы войны в РККА существовала еще одна разновидность штрафных подразделений. В 1943 году в Красной Армии появились отдельные штурмовые стрелковые батальоны. Так 1 августа 1943 года вышел приказ наркома обороны №Орг/2/1348 «О формировании отдельных штурмовых стрелковых батальонов» в котором предписывалось:

«В целях предоставления возможности командно-начальствующего составу, находившемуся длительное время на территории, оккупированной противником, и не принимавшему участия в партизанских отрядах, с оружием в руках доказать свою преданность Родине».

Данные штрафные подразделения формировались только из контингентов командно-начальствующего состава, содержащегося в специальных (фильтрационных) лагерях НКВД. В начале было сформировано 4 таких штурмовых батальона численностью 927 человек каждый. Штурмовые батальоны предназначались для использования на наиболее активных, участках фронта. Срок пребывания личного состава в отдельных штурмовых стрелковых батальонах было установлено в два месяца участия в боях, либо до награждения орденом за проявленную доблесть в бою или до первого ранения, после чего личный состав при наличии хороших аттестаций может быть назначен в полевые войска на соответствующие должности командно-начальствующего состава».

Впоследствии формирование штурмовых батальонов было продолжено. Их боевое применение в принципе не отличалось от штрафных батальонов, хотя имелись и различия. Так, в отличие от штрафников, те, кто направлялся в штурмовые батальоны, не были осуждены и лишены офицерских званий, соответственно к ним было другое отношение. Семьям личного состава, назначенного в батальоны из спецлагерей НКВД, были предоставлены все права и преимущества, определённые законом для семей начальствующего состава РККА. Еще было одно отличие штурмовых батальонов от обыкновенных штрафных, так если в штрафбатах (как и в штрафных ротах) постоянный состав занимал все должности, начиная с командиров взводов, то в штурмовых батальонах к постоянному составу относились лишь должности командира батальона, его заместителя по политической части, начальника штаба и командиров рот. Остальные должности среднего и младшего начсостава занимали сами бойцы из личного состава штурмового батальона.

Вооружение штрафных частей РККА ни чем не отличалось от оснащения штатных стрелковых подразделений. Те же винтовки Мосина, ППШ-41, пулеметы системы Максим и Горюнова.

Хочется отметить, что в годы войны были случаи когда статус штрафной снимали с целого подразделения:

«В конце августа 1942 года 163-я штрафная рота 51-й армии в оборонительном бою отбила атаку противника, поддерживаемую десятью танками. Будучи отрезанной от своих войск, рота с боями вышла из окружения, а 1 сентября участвовала уже в наступательном бою и только по приказу отошла на исходные позиции. Бойцы и начальствующий состав роты 60 километров несли на себе раненых. Приказом военного совета армии звание штрафной с роты было снято.»

Штрафные подразделения существовали в рабоче-крестьянской с сентября 1942 по май 1945 года. Всего за всю войну в штрафные части было направлено 427 910 человек. С другой стороны, через Вооружённые силы СССР за время войны прошли 34 476,7 тыс. человек. Получается, что доля военнослужащих, побывавших в штрафных ротах и батальонах, составляет всего лишь 1,24% от всего личного состава РККА.

Напоследок стоит отметить, что штрафные батальоны и роты оказались одними из самых стойких подразделений РККА. Здесь же стоит сказать, что стоящие за ними заградотряды всего лишь миф. Заградительные отряды, созданные в 42 году, располагались за неустойчивыми дивизиями, а не за штрафниками. Пыльцын Александр Васильевич, в свое время командовавший штрафным батальоном, утверждает:

«Провоевав в штрафном батальоне с 1943 года до конца войны, я смею утверждать, что никогда за нашим штрафбатом не было заградотрядов или других устрашающих сил. По приказу № 227 заградотряды создавались для того, чтобы выставлять их в тылу «неустойчивых дивизий». А штрафбаты оказались исключительно стойкими и боеспособными, и заградотряды в тылу этих частей были просто не нужны. Конечно, я не могу говорить обо всех штрафных подразделениях, однако после войны я встречался со многими воевавшими в штрафбатах и в штрафных ротах и ни разу не слышал о заградотрядах, стоящих за ними«.

(Visited 64 times, 1 visits today)

Оригинал взят у amarok_man в Штрафбаты Вермахта

Ранее писал о штрафных батальонах РККА во время войны: http://amarok-man.livejournal.com/297612.html В прорыв идут штрафные батальоны...Часть 1 и здесь: http://amarok-man.livejournal.com/297893.html В прорыв идут штрафные батальоны...Часть 2.

А были ли подобные части в армиях других стран во время второй мировой войны?! Оказывается были. И во всех армиях, кроме французской, где проштрафившихся солдат просто расстреливали перед строем. Рассмотрим в материале штрафные части Вермахта. Как и кто туда попадал, и какие были условия нахождения солдат в этих частях.

В последнее время в прессе довольно много пишется о штрафных батальонах Красной Армии, созданных во время Великой Отечественной войны. Закрытая прежде тема обстоятельно анализирует, публикации насыщены серьёзными фактами и смелыми выводами. Однако мало кто знает,что штрафные части были созданы Верховным главнокомандующим И.В.Сталиным только после того, как такие подразделения появились у нашего противника -гитлеровского вермахта. Практичный Иосиф Виссарионович просто позаимствовал у немцев идею и, всегда, блестяще воплотил ее в жизнь. Но что же представляли собой немецкие штрафные батальон?

Немецкие военнослужащие (вермахт) наказывались следующим образом:

1. Самым страшным наказанием было заключение в полевой штрафной лагерь (Feldstraflager). Возможность выжить в этих лагерях была минимальной. Приказ шефа тылового армейского командования от 7.9.42:"Привлекать арестованных к тяжелейшим работам при непременной опасности и, по возможности, непосредственно в зоне боевых действий: разминирование, похороны павших противников, строительство бункеров и рытье окопов, резка проволочных заграждений". Ежедневно заключенные должны были работать 12-14 часов, в праздники и выходные не менее 4 часов. Заключенные не считались солдатами; были случаи, что их направляли через некоторое время отбывать наказание и в концлагеря.

2. Заключенные полевых спецбатальонов (Feldsonderbatallon) содержались и работали примерно также, но, все же, были официально военнослужащими. Срок заключения или, лучше сказать, службы составлял обычно 4 месяца и при хорошем поведении и усердии солдат направлялся в какую-либо переформируемую часть. При плохом поведении приходилось служить 6 месяцев. Денежное довольствие (во время пребывания в спецбатальоне) сокращалось на половину. Тех же, кто перевоспитываться и через полгода не желал, лишали статуса военнослужащего и отправляли в концлагерь. Штрафники привлекались на фронте только к работам. Часть штрафников служила в командах по борьбе с партизанами, но не против регулярных советских войск.

К этому непростому штрафному сооружению сбоку прилепили еще одно «строение» - так называемые «испытательные части». Именно они получили литеру 500-х батальонов (500, 540, 550, 560, 561). Кстати. 561 батальон очень жестоко дрался в России, под Ленинградом на Синявинских высотах, давшихся нам крайне дорогой ценой.

Части испытательного срока.

Дисциплинарные батальоны появились в немецкой армии ещё до начала Второй мировой войны. В 1939 году их насчитывалось восемь штук. В них содержались военнослужащие, совершившие различные правонарушения. Использовали их главным образом как военно-строительные и саперные части.После победоносной польской кампании дисбаты расформировали, посчитав,что в вермахте больше никогда не будет трусов, разгильдяев и преступников.Но начавшаяся война с СССР показала: боевой дух некоторых солдат и офицеров следует подкреплять не только поощрениями и наградами.

Контрнаступление советских войск под Москвой в декабре 1941года переросло в общее наступление Красной Армии. Группа армий "Центр" оказалось в какое-то время на краю пропасти, а её поражение грозило катастрофой всем немецким войскам на Восточном фронте. На некоторых участках германские части в панике отступили, бросив на произвол судьбы сотни автомашин, артиллерию, танки. Гитлер был в бешенстве. В результате последовал приказ фюрера от 16 декабря 1941 года, запрещавший отдавать позиции без соответствующего разрешения сверху(немецкий аналог приказа "Ни шагу назад".

Со своих постов полетели фельдмаршал Браухич, генералы Гепнер, Гудериан и,наконец, сам командующий группа армий "Центр" фон Бок. Солдат же, дезертировавших с линии фронта, расстреливали на месте.

Наведя элементарный порядок на позициях, гитлеровского руководство создало на Восточном фронте 100 штрафных рот. Или, как их официально именовали, частей испытательного срока. К этому делу в вермахте подошли с немецкой серьёзностью и пунктуальностью. На каждого правонарушителя заводили уголовное дело, которое заочно рассматривал специальный военный суд,находившийся в глубоком тылу- в чехословацком городе Брно. Уходящие в бесконечность сроки там не давали,а "вешали" самые реальные -от полугода до пяти лет. Его осуждённый отбывал от звонка до звонка.

Ни ранение ни геройское поведение на передовой на срок наказания никак не влияли. То есть немецкий солдат не мог искупить свою вину кровью, в отличие от советских штрафников. Из госпиталя раненый снова возвращался свой родной штрафбат. Разумеется,никаких орденов и медалей в немецком штрафбате не давали.

Численность штрафников на Восточном фронте была строго определённой-16 500 человек, что соответствовало штату пехотной дивизии. 100 штрафных рот равномерно распределили по всему советско-германскому фронту. При этом неукоснительно соблюдался принцип кастовости: существовали офицерские штрафные роты, унтер-офицерские и солдатские. Иногда из тактических соображений их объединяли в батальон. Понятно, что эти части посылали в самое пекло, без прикрытия артиллерии, танков и авиации.

Первым сражением,в котором отличились немецкие штрафники, стал Сталинград. Из них были созданы специальные подразделения, уничтожавшие советские танки. Фауспатронов в вермахте тогда ещё не водилось, и немцы отработали уникальную тактику борьбы с Т-34 и КВ на узких городских улицах.

Одни штрафники по развалинам приближались к советским бронированным машинам, подбрасывали под гусеницы противотанковые мины и останавливали танк. Затем другая группа, опять же с помощью гранат и мин, добавила экипаж. Любопытно, что в окруженном Сталинграде это был основной способ борьбы с советскими танками, так как полевая немецкая артиллерия уже в ноябре 1942 года осталась без снарядов.

В 1970-х годах в советской прессе много писалось о боях на Малой земле, в районе Новороссийска, где героически сражалась советская 18-я армия и лично Леонид Ильич Брежнев. Некоторое время вся эта история воспринималась как анекдот. Однако так на самом деле шли тяжёлые бои. Об этом свидетельствует тот факт, что именно под Новороссийском гитлеровцы активно использовали штрафников. Противник постоянно проводил ожесточённые контратаки, пытаясь вернуть господствующие высоты и восстановить контроль над Цемесской бухтой. Однажды в наступление отправили 560-й немецкий штрафной батальон, состоящий из трёх рот унтер-офицеров и одной офицерской роты. Советские бойцы пулемётным огнём и в рукопашной схватке истребили до 300 гитлеровцев и заставили их отпустить. Информация об этой схватке с немецкими даже попала в сводки Совинформбюро.

Без участия штрафников не обошлось и знаменитое сражение под Курском. Это был,пожалуй, единственный случай,когда командование вермахта собрало в один кулак все находившиеся на Восточном фронте штрафбаты и бросило их в бой. Немецкие смертники наступали на северном фасе дуги,но особых успехов не достигли.

взятый в плен на Орловском участке фронта ефрейтор из штрафников Герберт Зейстер позднее рассказывал на допросе:"До самого последнего времени наш батальон находился на отдыхе в районе Спас- Демянска. Офицеры сообщили, что нас скоро отпрвят во Францию,а оттуда - на Сицилию. Совершенно неожиданно 5 июля батальон был поднят по тревоге и переброшен в районе Курска. Нас гнали безостановочно,не давая отдыха. Прибыл в район боев, поздравления с ходу были брошены в атаку против русских войск. За один час 9-я рота потеряла 56 солдат убитыми и 15 ранеными,а остальные бежали с поля боя".

Нечто похожее случилось почти со всеми <<биверунгами>> ,переброшенными под Курск. Преодолев минные поля по заранее подготовленными проходами, батальоны попали под сильный огонь русской артиллерии,танков и пехоты,понесли большие потери и отпустили. 19 июля наши войска перешли в наступление на Орловском направлении. Немецкое командование организовало двенадцать контратак с участием штрафников. Но остановилось наступающие советские части им не удалось.

После этого гитлеровцы отказались от использования дисциплинарных батальонов на одном участке и растосовали их по всей линии фронта.Значительная часть штрафников попала в части,которые держали оборону на Днепре.Здесь с ними обошлись весьма сурово-ручными кандалами приковали к пулемётам и закрыли в дотах.Практически все они вынуждены были отстреливаться до последнего патрона и погибли,после того как советским частям удалось форсировать Днепр.

В боях на Украине особенно прославился немецкий офицерский штрафбат,героически оборонявшийся в окружённом Тернополе.Он стал костяком гарнизона,составленного из разнородных частей.Уличные бои в Тернополе носили особенно упорный характер,своей крайней ожесточённостью напоминая Сталинград.

С гарнизоном хотели покончить как можно быстрее,но быстрой победы не получилось.9 марта советские войска ворвались в Тернополь,завязав уличные бои.Штрафники укрылись в подземелье Доминиканского монастыря,где нашли надёжное укрытие от огня артиллерии,и встречали огнём наступающих красноармейцев.Лишь 15 апреля войска 1-го Украинского фронта полностью овладели Тернополем.Советские солдаты были поражены мужеством противника и гуманно отнеслись к раненым и попавшим в плен офицерам-штрафникам.

500-е или их аналоги существовали во всех германских родах войск - сухопутных, воздушных, военно-морских и СС. Именно штрафники СС использовались в борьбе с партизанами, прославившись своей жестокостью, потому, видимо, многие сочли необходимым отмежеваться от них.

Кроме этих батальонов, немцы 1 октября 1942 года также создали так называемые «формации солдат второго класса» - 999-е батальоны и испытательные заведения Организации Тодта. Последние, можно назвать военными каторгами, поскольку Организация Тодта ведала, в основном, военным и оборонительным строительством.

Сюда попадали те, кого признавали wehrunwurdig - «недостойными носить оружие».

Попавших сюда военнослужащих лишали выслуги, званий и наград. А попадали во «второй класс» те, кто совершал серьезные уголовные преступления, отказывался от выполнения приказа, бил вышестоящих командиров или вовсе был замечен в активном сопротивлении нацистскому режиму. Сюда же попадали и те, кто не «исправлялся» в 500-х батальонах или вовсе совершал в них новое преступление. В этом смысле такие части нередко и именуют немецкими штрафными батальонами.

В этих подразделениях, как правило, о реабилитации или амнистии речь не шла.

Считается, что через 999-е батальоны прошло примерно 30 тысяч человек. Хотя в вермахте батальон понятие условное. Тот же 999 батальон вскоре после создания вырос до численности дивизии.

С сентября 1944 года эти части стали расформировываться, а их личный состав рассортировали по обычным частям, - за исключением тех, кого отправили в концлагеря, сочтя «неисправимыми» или неблагонадежными. Впрочем, есть сведения, что часть этих батальонов просуществовала до конца войны."

жетон немецкого штрафника

Напомним, что в советские штрафные роты и батальоны направляли на срок от 1 до 3 месяцев. В немецкий сразу на 3-4 месяца.

А вот дальше разница еще более существенная. Из советской штрафной роты досрочное освобождение (по ранению, за подвиги) было возможно и широко практиковалось. Из немецкой нет. У нас по освобождению (по всем основаниям) из штрафной части военнослужащего всегда возвращали в свою часть с восстановлением в звании и должности, с возвратом наград.

А вот из особого полевого батальона Вермахта выхода практически не было. Теоретически возможно было вернуться обратно в часть без восстановления в звании и без возврата наград. Это если командиры сочли, что солдат исправился. На практике это коснулось лишь нескольких десятков, может быть сотен, солдат. Второй путь в штрафной лагерь (Straflager), где человек уже не считался военнослужащим, а заключенным (Insassen der Straflager). А оттуда как правило, если его считали неисправимым, в концентрационный лагерь с лишением всех гражданских и военных прав, в том числе и права служить в Вермахте в будущем.

Поясню еще раз, что концентрационный лагерь по немецким законам не являлся наказанием за преступления действительные или мнимые. Для этого существовали тюрьмы и каторжные тюрьмы. А концлагерь являлся местом изоляции на неопределенный срок лиц, которых сочли вредными для германского государства и народа. Для отправки человека в концлагерь не требовалось судебного разбирательства и вынесения приговора. Достаточно было, чтобы государственные чиновники определенных рангов или партийные функционеры сочли человека "потенциально опасным для Райха".

О том, какие потери несли батальоны 500 говорят такие примеры :

540-й батальон принимал участие в боях против советской 2-й ударной армии у Мясного Бора весной 1942 года. За два месяца боев (апрель-май) был полностью уничтожен его переменный состав. (свыше 1 тыс. чел.).

Но уже в начале июня в него прибыло пополнение 410 штрафников. Батальон вновь вводится в бои. За один день 16 августа 1942 батальон теряет около 300 человек. В боях за Синявинские высоты под Ленинградом батальон с 29 по 31 января 1943 теряет свыше 700 человек.

500-й пехотный батальон (группа армий Юг) за 1942 год потерял 2600 человек. 550-й пехотный батальон (группа армий Центр) за один день 22 марта 1942 в районе Каменского леса потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 700 человек."

"Однако было среди "штрафников" особое подразделение, под названием дивизия СС «Дирлевангер». Его история начинается с командира Оскара Дирлевангера, который воевал еще в Первую Мировую. На полях сражений Оскар получил два Железных креста. После войны он учился в университете, где получил докторскую степень в области политологии.

Дирлевангер был отморозком и психопатом. Его отправили в тюрьму после того, как застали за растлением своей тринадцатилетней ученицы. Два года заключения не изменили его отношения к женскому полу, и вскоре он вновь очутился в тюрьме по той же статье. Но доктор был хорошим другом нацистского бонзы Генриха Гиммлера, который помог Дирлевангеру вскоре выйти из тюрьмы.

Старого развратника отправили в Испанию, где он командовал легионом "Кондор", сражавшемся на стороне генерала Франко. Там его трижды ранили, после чего Оскар возвращается в Германию,

где ему дают чин унтерштурмфюрера СС и назначают командиром браконьерского подразделения «Ораниенбург». Его формировали из бывших охотников, осужденных за браконьерство. Группа использовалась для выполнения разведывательных операций в лесах Европы.

Ввиду успешности подразделения, его штат расширили до 300 человек и переименовали в Зондеркоманду «Доктор Дирлевангер». В 1941 году батальон отправляют в Польшу, для борьбы с местными партизанами. Личный состав комплектовался не только из браконьеров, но также из убийц, насильников, грабителей и гомосексуалистов. Попав в Польшу, "бойцы" принялись заниматься любимым делом. Они насиловали, убивали, грабили и жгли целые деревни. В июле 1942 этот батальон уничтожил более 200 мирных жителей. Через несколько месяцев группу Дирлевангера отправили в Белоруссию, где они побили свой собственный рекорд, уничтожив за несколько недель 1050 человек (в основном женщин, детей и стариков).

Дирлевангер набирал личный состав исключительно из числа осуждённые за особо тяжкие преступления. Благодаря своим "достижениям" зондеркоманда удостоилась звания регулярного подразделения, а сам командир получил очередной Железный крест. Даже эсэсовцы ненавидели и боялись их.

Но в 1943 году группу послали на фронт. Там им противостояли не беспомощные мирные жители, а хорошо вооруженные и обученные части Красной Армии. В первом же бою каратели и душегубы потерпели сокрушительное поражение ввиду отсутствия элементарных навыков ведения боя. После чего группу отправили в тыл для переформирования. С тех пор отряд выполнял боевые задачи только в тылу. В основном их привлекали к подавлению восстаний на оккупированных территориях. К этому моменту количество ранений самого Оскара Дирлевангера достигло двенадцати и он получил пятый Железный крест. Но это не спасло его от расправы.

В 1945 году новым командиром подразделения становится Фриц Шмедес, а Дирлевангера отправляют в баварский госпиталь. В апреле 1945 года Шмедес, вместе со своими солдатами сдается в плен американцам, в надежде на то, что с ними обойдутся как с военнопленными. Но союзники предпочитали не связываться со штрафниками. Весь личный состав дивизии был расстрелян на месте. СамДирлевангер попал в руки поляков из французского оккупационного корпуса. После нескольких дней пыток он скончался. На этом кровавая история штрафников Третьего Рейха заканчивается. Но они навсегда оставили свой ужасный след на страницах Второй Мировой войны.