До начала операции в полосах 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была проведена разведка боем. С этой целью 14 апреля после 15 - 20-минутного огневого налета на направлении главного удара 1-го Белорусского фронта начали действовать усиленные стрелковые батальоны от дивизий первого эшелона общевойсковых армий. Затем на ряде участков были введены в бой и полки первых эшелонов. В ходе двухдневных боев им удалось вклиниться в оборону противника и захватить отдельные участки первой и второй траншей, а на некоторых направлениях продвинуться до 5 км. Целостность вражеской обороны была нарушена. Кроме того, в ряде мест войска фронта преодолели зону наиболее плотных минных заграждений, что должно было облегчить последующее наступление главных сил. Исходя из оценки результатов боя, командование фронта приняло решение сократить продолжительность артиллерийской подготовки атаки главных сил с 30 до 20 - 25 минут.
В полосе 1-го Украинского фронта разведка боем проводилась в ночь на 16 апреля усиленными стрелковыми ротами. Было установлено, что противник прочно занимает оборонительные позиции непосредственно по левому берегу Нейсе. Командующий фронтом принял решение не вносить изменений в разработанный план.
Утром 16 апреля главные силы 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов перешли в наступление. В 5 часов по московскому времени, за два часа до рассвета, в 1-м Белорусском фронте началась артиллерийская подготовка. В полосе 5-й ударной армии в ней участвовали корабли и плавучие батареи Днепровской флотилии. Сила артиллерийского огня была огромной. Если за весь первый день операции артиллерия 1-го Белорусского фронта израсходовала 1 236 тыс. снарядов, что составляло почти 2,5 тыс. железнодорожных вагонов, то за время артиллерийской подготовки - 500 тыс. снарядов и мин, или 1 тыс. вагонов. Ночные бомбардировщики 16-й и 4-й воздушных армий наносили удары по вражеским штабам, огневым позициям артиллерии, а также по третьей и четвертой траншеям главной полосы обороны.
После заключительного залпа реактивной артиллерии двинулись вперед войска 3-й и 5-й ударных, 8-й гвардейской, а также 69-й армий, которыми командовали генералы В. И. Кузнецов, Н. Э. Берзарин, В. И. Чуйков, В. Я. Колпакчи. С началом атаки мощные прожекторы, расположенные в полосе этих армий, направили свои лучи в сторону противника. 1-я армия Войска Польского, 47-я и 33-я армии генералов С. Г. Поплавского, Ф. И. Перхоровича, В. Д. Цветаева перешли в наступление в 6 часов 15 минут. Бомбардировщики 18-й воздушной армии под командованием Главного маршала авиации А. Е. Голованова нанесли удар по второй полосе обороны. С рассветом усилила боевые действия авиация 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко, которая за первый день операции произвела 5342 боевых самолето-вылета и сбила 165 немецких самолетов. Всего же в течение первых суток летчики 16, 4 и 18-й воздушных армий совершили свыше 6550 вылетов, сбросили по пунктам управления, узлам сопротивления и резервам противника свыше 1500 тонн бомб.
В результате мощной артиллерийской подготовки и ударов авиации противнику был нанесен большой урон. Поэтому первые полтора-два часа наступление советских войск развивалось успешно. Однако вскоре гитлеровцы, опираясь на сильную, развитую в инженерном отношении вторую полосу обороны, оказали ожесточенное сопротивление. По всему фронту развернулись напряженные бои. Советские войска стремились во что бы то ни стало преодолеть упорство врага, действуя напористо и энергично. В центре 3-й ударной армии наибольшего успеха достиг 32-й стрелковый корпус под командованием генерала Д. С. Жеребина. Он продвинулся на 8 км и вышел ко второй полосе обороны. На левом фланге армии 301-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник В. С. Антонов, взяла важный опорный пункт врага и железнодорожную станцию Вербиг. В боях за нее отличились воины 1054-го стрелкового полка, которым командовал полковник H. H. Радаев. Комсорг 1-го батальона лейтенант Г. А. Авакян с одним автоматчиком пробрался к зданию, где засели гитлеровцы. Забросав их гранатами, отважные воины уничтожили 56 фашистов и 14 пленили. Лейтенант Авакян был удостоен звания Героя Советского Союза.
Для повышения темпа наступления в полосе 3-й ударной армии в 10 часов был введен в сражение 9-й танковый корпус генерала И. Ф. Кириченко. Хотя это и увеличило силу удара, продвижение войск по-прежнему развивалось медленно. Командованию фронта стало ясно, что общевойсковые армии не в состоянии быстро прорвать вражескую оборону на глубину, запланированную для ввода в сражение танковых армий. Особенно опасным являлось то, что пехота не могла овладеть очень важными в тактическом отношении Зеловскими высотами, по которым проходил передний край второй оборонительной полосы. Этот естественный рубеж господствовал над всей местностью, имел крутые скаты и во всех отношениях являлся серьезным препятствием на пути к столице Германии. Зеловские высоты рассматривались командованием вермахта как ключ ко всей обороне на берлинском направлении. «К 13 часам, - вспоминал маршал Г. К. Жуков, - я отчетливо понял, что огневая система обороны противника здесь в основном уцелела, и в том боевом построении, в котором мы начали атаку и ведем наступление, нам Зеловских высот не взять» {624} . Поэтому Маршал Советского Союза Г. К. Жуков решил ввести в сражение танковые армии и совместными усилиями завершить прорыв тактической зоны обороны.
Во второй половине дня первой в сражение была введена 1-я гвардейская танковая армия генерала M. E. Катукова. К исходу дня все три ее корпуса вели боевые действия в полосе 8-й гвардейской армии. Однако в этот день так и не удалось прорвать оборону на Зеловских высотах. Трудным оказался первый день операции и для 2-й гвардейской танковой армии генерала С. И. Богданова. После полудня армия получила приказ командующего обогнать боевые порядки пехоты и нанести удар на Бернау. К 19 часам ее соединения вышли на линию передовых частей 3-й и 5-й ударных армий, но, встретив ожесточенное сопротивление противника, дальше продвинуться не смогли.
Ход борьбы в первый день операции показал, что гитлеровцы любой ценой стремятся удержать Зеловские высоты: к концу дня на усиление войск, оборонявших вторую полосу обороны, фашистское командование выдвинуло резервы группы армий «Висла». Бои носили исключительно упорный характер. В течение второго дня сражения гитлеровцы неоднократно предпринимали яростные контратаки. Однако сражавшаяся здесь 8-я гвардейская армия генерала В. И. Чуйкова настойчиво продвигалась вперед. Воины всех родов войск проявляли массовый героизм. Мужественно сражался 172-й гвардейский стрелковый полк 57-й гвардейской стрелковой дивизии. При штурме высот, прикрывающих Зелов, особенно отличился 3-й батальон под командованием капитана Н. Н. Чусовского. Отразив контратаку противника, батальон ворвался на Зеловские высоты, а затем, после тяжелого уличного боя, очистил юго-восточную окраину города Зелов. Командир батальона в этих боях не только руководил подразделениями, но и, увлекая за собой бойцов, лично уничтожил в рукопашной схватке четырех гитлеровцев. Многие бойцы и офицеры батальона были награждены орденами и медалями, а капитан Чусовской удостоен звания Героя Советского Союза. Ударом войск 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерала В. А. Глазунова во взаимодействии с частью сил 11-го гвардейского танкового корпуса полковника А. X. Бабаджаняна Зелов был взят.
В итоге ожесточенных и упорных боев войска ударной группировки фронта к исходу 17 апреля прорвали вторую оборонительную полосу и две промежуточные позиции. Попытки немецко-фашистского командования остановить продвижение советских войск вводом в бой четырех дивизий из резерва успеха не имели. Бомбардировщики 16-й и 18-й воздушных армий днем и ночью наносили удары по резервам противника, задерживая их выдвижение к рубежу боевых действий. 16 и 17 апреля наступление поддерживали корабли Днепровской военной флотилии. Они вели огонь до тех пор, пока сухопутные войска не вышли за пределы дальности стрельбы корабельной артиллерии. Советские войска настойчиво рвались к Берлину.
Упорное сопротивление пришлось преодолеть также войскам фронта, наносившим удары на флангах. Войска 61-й армии генерала П. А. Белова, начавшие наступление 17 апреля, к исходу дня форсировали Одер и захватили плацдарм на его левом берегу. К этому времени соединения 1-й армии Войска Польского форсировали Одер и прорвали первую позицию главной полосы обороны. В районе Франкфурта войска 69-й и 33-й армий продвинулись от 2 до 6 км.
На третий день продолжались тяжелые бои в глубине вражеской обороны. Гитлеровцы ввели в сражение почти все свои оперативные резервы. Исключительно ожесточенный характер борьбы сказался на темпах продвижения советских войск. К исходу дня они главными силами преодолели еще 3 - 6 км и вышли на подступы к третьей оборонительной полосе. Соединения обеих танковых армий совместно с пехотинцами, артиллеристами и саперами трое суток непрерывно штурмовали вражеские позиции. Труднопроходимая местность и сильная противотанковая оборона противника не позволили танкистам оторваться от пехоты. Подвижные войска фронта пока не получили оперативного простора для ведения стремительных маневренных действий на берлинском направлении.
В полосе 8-й гвардейской армии наиболее упорное сопротивление гитлеровцы оказали вдоль шоссе, идущего на запад от Зелова, по обеим сторонам которого они установили около 200 зенитных орудий.
Медленное продвижение войск 1-го Белорусского фронта ставило, по мнению Верховного Главнокомандующего, под угрозу выполнение замысла на окружение берлинской группировки врага. Еще 17 апреля Ставка потребовала от командующего фронтом обеспечить более энергичное наступление подчиненных ему войск. Одновременно с этим она дала указания командующим 1-м Украинским и 2-м Белорусским фронтами содействовать наступлению 1-го Белорусского фронта. 2-й Белорусский фронт (после форсирования Одера) получил, кроме того, задачу не позднее 22 апреля главными силами развивать наступление на юго-запад, нанося удар в обход Берлина с севера {625} , с тем чтобы во взаимодействии с войсками 1-го Украинского фронта завершить окружение берлинской группировки.
Во исполнение указаний Ставки командующий 1-м Белорусским фронтом потребовал от войск увеличить темпы наступления, артиллерию, в том числе и большой мощности, подтянуть к первому эшелону войск на расстояние 2 - 3 км, что должно было способствовать более тесному взаимодействию с пехотой и танками. Особое внимание уделялось массированию артиллерии на решающих направлениях. Для поддержки наступавших армий командующий фронтом приказал решительнее использовать авиацию.
В результате принятых мер войска ударной группировки к исходу 19 апреля прорвали третью оборонительную полосу и за четыре дня продвинулись на глубину до 30 км, получив возможность развивать наступление на Берлин и в обход его с севера. В прорыве обороны противника большую помощь наземным войскам оказала авиация 16-й воздушной армии. Несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, она за это время совершила около 14,7 тыс. самолето-вылетов и сбила 474 вражеских самолета. В боях под Берлином майор И. Н. Кожедуб увеличил счет сбитых самолетов врага до 62. Прославленный летчик был удостоен высокой награды - третьей Золотой Звезды. Всего за четыре дня в полосе 1-го Белорусского фронта советская авиация совершила до 17 тыс. самолето-вылетов {626} .
На прорыв одерского оборонительного рубежа войска 1-го Белорусского фронта затратили четверо суток. За это время врагу был нанесен большой урон: 9 дивизий из первого оперативного эшелона и дивизия: второго эшелона потеряли до 80 процентов личного состава и почти всю боевую технику, а 6 дивизий, выдвинутых из резерва, и до 80 различных батальонов, направленных из глубины, - свыше 50 процентов. Однако и войска фронта понесли значительные потери и продвигались медленнее, чем предусматривалось планом. Это было обусловлено прежде всего сложными условиями обстановки. Глубокое построение обороны противника, заблаговременно занятой войсками, большое насыщение ее противотанковыми средствами, высокая плотность огня артиллерии, особенно противотанковой и зенитной, непрерывные контратаки и усиление войск резервами - все это потребовало от советских войск максимального напряжения сил.
В связи с тем что ударная группировка фронта развертывала наступление с небольшого по площади плацдарма и в сравнительно узкой полосе, ограниченной водными преградами и лесисто-болотистыми районами, советские войска были стеснены в маневре и не могли быстро расширить полосу прорыва. К тому же переправы и тыловые дороги были чрезвычайно перегружены, что крайне затруднило ввод в сражение новых сил из глубины. На темпы наступления общевойсковых армий существенное влияние оказало то обстоятельство, что вражеская оборона не была надежно подавлена во время артиллерийской подготовки. Это особенно касалось второй оборонительной полосы, проходившей по Зеловским высотам, куда противник отвел с первой полосы часть сил и выдвинул резервы из глубины. Не оказал особого влияния на темпы наступления и ввод в сражение танковых армий для завершения прорыва обороны. Такое использование танковых армий не было предусмотрено планом операции, поэтому их взаимодействие с общевойсковыми соединениями, авиацией и артиллерией приходилось организовывать уже в ходе боевых действий.
Успешно развивалось наступление войск 1-го Украинского фронта. 16 апреля в 6 часов 15 минут началась артиллерийская подготовка, в ходе-которой усиленные батальоны дивизий первого эшелона выдвинулись непосредственно к реке Нейсе и после переноса огня артиллерии под прикрытием дымовой завесы, поставленной на 390-километровом фронте, начали форсирование реки. Личный состав передовых подразделений переправлялся по штурмовым мостикам, наведенным в период артиллерийской подготовки, и на подручных средствах. Вместе с пехотой было переправлено небольшое количество орудий сопровождения и минометов. Поскольку мосты еще не были готовы, часть полевой артиллерии пришлось перетаскивать вброд с помощью канатов. В 7 часов 05 минут первые эшелоны бомбардировщиков 2-й воздушной армии нанесли удары по узлам сопротивления и командным пунктам врага.
Батальоны первого эшелона, быстро захватив плацдармы на левом берегу реки, обеспечили условия для наведения мостов и переправы главных сил. Исключительную самоотверженность показали саперы одного из подразделений 15-го гвардейского отдельного мотоштурмового инженерно-саперного батальона. Преодолевая заграждения на левом берегу реки Нейсе, они обнаружили имущество для штурмового мостика, охраняемое солдатами противника. Перебив охрану, саперы быстро навели штурмовой мостик, по которому начала переправляться пехота 15-й гвардейской стрелковой дивизии. За проявленную отвагу и мужество командир 34-го гвардейского стрелкового корпуса генерал Г. В. Бакланов наградил весь личный состав подразделения (22 человека) орденом Славы {627} . Понтонные мосты на легких надувных лодках были наведены спустя 50 минут, мосты для грузов до 30 тонн - через 2 часа, а мосты на жестких опорах под грузы до 60 тонн - в течение 4 - 5 часов. Кроме них для переправы танков непосредственной поддержки пехоты использовались паромы. Всего на направлении главного удара было оборудовано 133 переправы. Первый эшелон главной ударной группировки закончил форсирование Нейсе через час, в течение которого артиллерия вела непрерывный огонь по обороне противника. Затем она сосредоточила удары по опорным пунктам врага, готовя атаку на противоположном берегу.
В 8 часов 40 минут войска 13-й армии, а также 3-й и 5-й гвардейских армий начали прорыв главной оборонительной полосы. Бои на левом берегу Нейсе приняли ожесточенный характер. Гитлеровцы предпринимали яростные контратаки, стремясь ликвидировать плацдармы, захваченные советскими войсками. Уже в первый день операции фашистское командование бросило в сражение из своего резерва до трех танковых дивизий и танко-истребительную бригаду.
С целью быстрейшего завершения прорыва обороны врага командующий фронтом использовал 25-й и 4-й гвардейский танковые корпуса генералов Е. И. Фоминых и П. П. Полубоярова, а также передовые отряды танковых и механизированных корпусов 3-й и 4-й гвардейских танковых армий {628} . Тесно взаимодействуя, общевойсковые и танковые соединения к исходу дня прорвали главную полосу обороны на фронте 26 км и продвинулись на глубину до 13 км.
На следующий день в сражение были введены главные силы обеих танковых армий. Советские войска отразили все контратаки противника и завершили прорыв второй полосы его обороны. За два дня войска ударной группировки фронта продвинулись на 15 - 20 км. Часть сил противника начала отходить за реку Шпрее. Для обеспечения боевых действий танковых армий была привлечена большая часть сил 2-й воздушной армии. Штурмовики уничтожали огневые средства и живую силу противника, а бомбардировочная авиация наносила удары по его резервам.
На дрезденском направлении войска 2-й армии Войска Польского под командованием генерала К. К. Сверчевского и 52-й армии генерала К. А. Коротеева после ввода в сражение 1-го польского танкового и 7-го гвардейского механизированного корпусов под командованием генералов И. К. Кимбара и И. П. Корчагина также завершили прорыв тактической зоны обороны и за два дня боевых действий продвинулись на некоторых участках до 20 км.
Успешное наступление 1-го Украинского фронта создавало для противника угрозу глубокого обхода его берлинской группировки с юга. Гитлеровцы сосредоточили свои усилия с целью задержать продвижение советских войск на рубеже реки Шпрее. Сюда же они направили резервы группы армий «Центр» и отошедшие войска 4-й танковой армии. Однако попытки врага изменить ход сражения успеха не имели.
Во исполнение указаний Ставки Верховного Главнокомандования командующий фронтом в ночь на 18 апреля поставил 3-й и 4-й гвардейским танковым армиям под командованием генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко задачу выйти к Шпрее, форсировать ее с ходу и развивать наступление непосредственно на Берлин с юга. Общевойсковые армии получили приказ выполнять поставленные ранее задачи. Военный совет фронта обратил особое внимание командующих танковыми армиями на необходимость стремительных и маневренных действий. В директиве командующий фронтом подчеркивал: «На главном направлении танковым кулаком смелее и решительнее пробиваться вперед. Города и крупные населенные пункты обходить и не ввязываться в затяжные фронтальные бои. Требую твердо понять, что успех танковых армий зависит от смелого маневра и стремительности в действиях» {629} . Утром 18 апреля 3-я и 4-я гвардейские танковые армии вышли к Шпрее. Они совместно с 13-й армией с ходу форсировали ее, прорвали третью оборонительную полосу на 10-километровом участке и захватили плацдарм севернее и южнее Шпремберга, где сосредоточились их главные силы. 18 апреля войска 5-й гвардейской армии с 4-м гвардейским танковым и во взаимодействии с 6-м гвардейским механизированным корпусами форсировали Шпрее южнее города. В этот день самолеты 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии трижды Героя Советского Союза полковника А. И. Покрышкина прикрывали войска 3-й и 4-й гвардейских танковых, 13-й и 5-й гвардейской армий, форсировавших Шпрее. За день в 13 воздушных боях летчики дивизии сбили 18 самолетов врага {630} . Таким образом, в полосе действий ударной группировки фронта были созданы благоприятные условия для успешного наступления.
Войска фронта, действовавшие на дрезденском направлении, отражали сильные контратаки противника. В этот день здесь в сражение был введен 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В. К. Баранова.
За три дня армии 1-го Украинского фронта продвинулись на направлении главного удара до 30 км. Значительную помощь наземным войскам оказала 2-я воздушная армия генерала С. А. Красовского, которая за эти дни произвела 7517 самолето-вылетов и в 138 воздушных боях сбила 155 вражеских самолетов {631} .
В то время как 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты вели напряженные боевые действия по прорыву одерско-нейсенского оборонительного рубежа, войска 2-го Белорусского фронта завершали подготовку к форсированию Одера. В нижнем течении русло этой реки делится на два рукава (Ост- и Вест-Одер), следовательно, войскам фронта предстояло преодолеть последовательно две водные преграды. Чтобы создать главным силам наилучшие условия для наступления, которое намечалось на 20 апреля, командующий фронтом решил 18 и 19 апреля передовыми частями форсировать реку Ост-Одер, уничтожить боевое охранение противника в междуречье и обеспечить соединениям ударной группировки фронта занятие выгодного исходного положения.
18 апреля одновременно в полосах 65, 70 и 49-й армий под командованием генералов П. И. Батова, В. С. Попова и И. Т. Гришина стрелковые полки дивизий первого эшелона на подручных и легких переправочных средствах, под прикрытием артиллерийского огня и дымовых завес форсировали Ост-Одер, на ряде участков преодолели вражескую оборону в междуречье и вышли к берегу реки Вест-Одер. 19 апреля переправившиеся части продолжали уничтожать подразделения противника в междуречье, сосредоточиваясь на дамбах на правом берегу этой реки. Существенную помощь наземным войскам оказывала авиация 4-й воздушной армии генерала К. А. Вершинина. Она подавляла и разрушала опорные пункты и огневые точки врага.
Активными действиями в междуречье Одера войска 2-го Белорусского фронта оказали существенное влияние на ход Берлинской операции. Преодолев заболоченную пойму Одера, они заняли выгодное исходное положение для форсирования Вест-Одера, а также прорыва вражеской обороны по его левому берегу, на участке от Штеттина до Шведта, что не позволило фашистскому командованию перебросить соединения 3-й танковой армии в полосу 1-го Белорусского фронта.
Таким образом, к 20 апреля в полосах всех трех фронтов сложились в целом благоприятные условия для продолжения операции. Наиболее успешно развивали наступление войска 1-го Украинского фронта. В ходе прорыва обороны по Нейсе и Шпрее они разгромили резервы противника, вышли на оперативный простор и устремились к Берлину, охватывая правое крыло франкфуртско-губенской группировки гитлеровских войск, в состав которой входили часть 4-й танковой и главные силы 9-й полевой армий. В решении этой задачи основная роль отводилась танковым армиям. 19 апреля они продвинулись в северо-западном направлении на 30 - 50 км, вышли в район Люббенау, Луккау и перерезали коммуникации 9-й армии. Все попытки противника прорваться из районов Котбуса и Шпремберга к переправам через Шпрее и выйти на тылы войск 1-го Украинского фронта оказались безуспешными. Войска 3-й и 5-й гвардейских армий под командованием генералов В. Н. Гордова и А. С. Жадова, продвигаясь на запад, надежно прикрывали коммуникации танковых армий, что позволило танкистам уже на следующий день, не встретив серьезного сопротивления, преодолеть еще 45 - 60 км и выйти на подступы к Берлину; 13-я армия генерала Н. П. Пухова продвинулась на 30 км.
Стремительное наступление 3-й и 4-й гвардейских танковых, а также 13-й армий уже к исходу 20 апреля привело к отсечению группы армий «Висла» от группы армий «Центр», вражеские войска в районах Котбуса и Шпремберга оказались в полуокружении. В высших кругах вермахта начался переполох, когда там узнали, что советские танки вышли в район Вюнсдорфа (10 км южнее Цоссена). Штаб оперативного руководства вооруженных сил и генеральный штаб сухопутных войск спешно оставили Цоссен и переехали в Ванзе (район Потсдама), а часть отделов и служб на самолетах была переброшена в Южную Германию. В дневнике верховного главнокомандования вермахта за 20 апреля была сделана следующая запись: «Для высших командных инстанций начинается последний акт драматической гибели германских вооруженных сил... Все совершается в спешке, так как уже слышно, как вдали ведут из пушек огонь русские танки... Настроение подавленное» {632} .
Быстрое развитие операции сделало реальной скорую встречу советских и американо-английских войск. На исходе 20 апреля Ставка Верховного Главнокомандования направила директиву командующим 1-м и 2-м Белорусскими и 1-м Украинским фронтами, а также командующим Военно-Воздушными Силами, бронетанковыми и механизированными войсками Советской Армии. В ней указывалось, что необходимо установить знаки и сигналы для взаимного опознавания. По договоренности с союзным командованием командующим танковыми и общевойсковыми армиями приказывалось определить временную тактическую разграничительную линию между советскими и американо-английскими частями, чтобы избежать перемешивания войск {633} .
Продолжая наступление в северо-западном направлении, танковые армии 1-го Украинского фронта к исходу 21 апреля преодолели сопротивление противника в отдельных опорных пунктах и вплотную подошли к внешнему обводу Берлинского оборонительного района. Учитывая предстоявший характер боевых действий в таком крупном городе, как Берлин, командующий 1-м Украинским фронтом решил усилить 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П. С. Рыбалко 10-м артиллерийским корпусом, 25-й артиллерийской дивизией прорыва, 23-й зенитной артиллерийской дивизией и 2-м истребительным авиационным корпусом. Кроме того, на автотранспорте перебрасывались две стрелковые дивизии 28-й армии генерала А. А. Лучинского, введенной в сражение из второго эшелона фронта.
С утра 22 апреля 3-я гвардейская танковая армия, развернув все три корпуса в первом эшелоне, начала атаку вражеских укреплений. Войска армии прорвали внешний оборонительный обвод Берлинского района и к исходу дня завязали бои на южной окраине столицы Германии. На северо-восточную ее окраину еще накануне ворвались войска 1-го Белорусского фронта.
Действовавшая левее 4-я гвардейская танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко к исходу 22 апреля также прорвала внешний оборонительный обвод и, выйдя на рубеж Зармунд, Белиц, заняла выгодное положение для соединения с войсками 1-го Белорусского фронта и завершения совместно с ними окружения всей берлинской группировки врага. Ее 5-й гвардейский механизированный корпус совместно с войсками 13-й и 5-й гвардейской армий к этому времени достиг рубежа Белиц, Трёйенбритцен, Цана. В результате путь к Берлину вражеским резервам с запада и юго-запада был закрыт. В Трёйенбритцене танкисты 4-й гвардейской танковой армии вызволили из фашистской неволи около 1600 военнопленных различных национальностей: англичан, американцев и норвежцев, в том числе бывшего командующего норвежской армией генерала О. Рюге. Спустя несколько дней воины этой же армии освободили из концлагеря (в пригороде Берлина) бывшего премьер-министра Франции Э. Эррио - известного государственного деятеля, который еще в 20-х годах выступал за франко-советское сближение.
Используя успех танкистов, войска 13-й и 5-й гвардейской армий быстро продвигались в западном направлении. Стремясь затормозить наступление ударной группировки 1-го Украинского фронта на Берлин, фашистское командование 18 апреля предприняло контрудар из района Горлица по войскам 52-й армии. Создав на этом направлении значительное превосходство в силах, враг пытался выйти в тыл ударной группировке фронта. 19 - 23 апреля здесь развернулись ожесточенные бои. Противнику удалось вклиниться в расположение советских, а затем и польских войск на глубину до 20 км. На помощь войскам 2-й армии Войска Польского и 52-й армии были переброшены часть сил 5-й гвардейской армии, 4-й гвардейский танковый корпус и перенацелены до четырех авиационных корпусов. В результате врагу был нанесен большой урон, и к исходу 24 апреля его продвижение было приостановлено.
В то время как соединения 1-го Украинского фронта осуществляли стремительный маневр по обходу столицы Германии с юга, ударная группировка 1-го Белорусского фронта наступала непосредственно на Берлин с востока. После прорыва одерского рубежа войска фронта, преодолевая упорное сопротивление противника, продвигались вперед. 20 апреля в 13 часов 50 минут дальнобойная артиллерия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии дала два первых залпа по фашистской столице, а затем начался систематический ее обстрел. 3-я и 5-я ударные, а также 2-я гвардейская танковая армии уже к исходу 21 апреля преодолели сопротивление на внешнем обводе Берлинского оборонительного района и вышли на северо-восточную окраину города. 9-й гвардейский танковый корпус 2-й гвардейской танковой армии к утру 22 апреля вышел к реке Хафель, что на северо-западной окраине столицы, и во взаимодействии с частями 47-й армии приступил к ее форсированию. Успешно наступали также 1-я гвардейская танковая и 8-я гвардейская армии, которые еще к 21 апреля вышли на внешний оборонительный обвод. Утром следующего дня основные силы ударной группировки фронта уже вели бои с противником непосредственно в Берлине.
К исходу 22 апреля советские войска создали условия для завершения окружения и рассечения всей берлинской группировки врага. Расстояние между передовыми частями 47-й, 2-й гвардейской танковой армий, наступавшими с северо-востока, и 4-й гвардейской танковой армии составляло 40 км, а между левым флангом 8-й гвардейской и правым флангом 3-й гвардейской танковой армий - не более 12 км. Ставка Верховного Главнокомандования, оценив сложившуюся обстановку, потребовала от командующих фронтами к исходу 24 апреля завершить окружение основных сил 9-й полевой армии и не допустить отхода ее в Берлин или на запад. В целях обеспечения своевременного и точного выполнения указаний Ставки командующий 1-м Белорусским фронтом ввел в сражение свой второй эшелон - 3-ю армию под командованием генерала А. В. Горбатова и 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В. В. Крюкова. Во взаимодействии с войсками правого крыла 1-го Украинского фронта они должны были отсечь от столицы основные силы 9-й армии противника и окружить их юго-восточнее города. Войскам 47-й армии и 9-го гвардейского танкового корпуса было приказано ускорить наступление и не позднее 24 - 25 апреля завершить окружение всей вражеской группировки на берлинском направлении. В связи с выходом войск 1-го Украинского фронта к южным окраинам Берлина Ставка Верховного Главнокомандования в ночь на 23 апреля установила ему новую разграничительную линию с 1-м Белорусским фронтом: от Люббена на северо-запад до Ангальтского вокзала в Берлине.
Гитлеровцы предпринимали отчаянные усилия, чтобы не допустить окружения своей столицы. 22 апреля после полудня в имперской канцелярии состоялось последнее оперативное совещание, на котором присутствовали В. Кейтель, А. Йодль, М. Борман, Г. Кребс и другие. Гитлер согласился с предложением Йодля снять с западного фронта все войска и бросить их в сражение за Берлин. В связи с этим 12-й армии генерала В. Венка, занимавшей оборонительные позиции на Эльбе, было приказано развернуться фронтом на восток и продвигаться на Потсдам, Берлин на соединение с 9-й армией. Одновременно армейская группа под командованием генерала СС Ф. Штейнера, которая действовала севернее столицы, должна была нанести удар во фланг группировке советских войск, обходившей ее с севера и северо-запада {634} .
Для организации наступления 12-й армии в ее штаб был направлен фельдмаршал Кейтель. Совершенно игнорируя фактическое положение дел, германское командование рассчитывало наступлением этой армии с запада, а армейской группы Штейнера с севера не допустить полного окружения города. 12-я армия, повернувшись фронтом на восток, 24 апреля начала действия против войск 4-й гвардейской танковой и 13-й армий, которые занимали оборону на рубеже Белиц, Трёйенбритцен. 9-й немецкой армии было приказано отходить на запад, чтобы южнее Берлина соединиться с 12-й армией.
23 и 24 апреля боевые действия на всех направлениях приняли особенно ожесточенный характер. Хотя темпы продвижения советских войск несколько снизились, гитлеровцам не удалось остановить их. Намерение фашистского командования предотвратить окружение и расчленение своей группировки было сорвано. Уже 24 апреля войска 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий 1-го Белорусского фронта соединились с 3-й гвардейской танковой и 28-й армиями 1-го Украинского фронта юго-восточнее Берлина. В результате главные силы 9-й и часть сил 4-й танковой армий противника были отсечены от города и окружены. На следующий день после соединения западнее Берлина, в районе Кетцина, 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта с войсками 2-й гвардейской танковой и 47-й армий 1-го Белорусского фронта была окружена и собственно берлинская группировка врага.
25 апреля состоялась встреча советских и американских войск. В этот день в районе Торгау части 58-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии переправились через Эльбу и установили связь с подошедшей сюда 69-й пехотной дивизией 1-й американской армии. Германия оказалась расчлененной на две части.
Существенно изменилась обстановка и на дрезденском направлении. Контрудар гёрлицкой группировки противника к 25 апреля был окончательно сорван упорной и активной обороной 2-й армии Войска Польского и 52-й армии. Для их усиления полоса обороны 52-й армии была сужена, а левее ее развернулись соединения прибывшей в состав фронта 31-й армии под командованием генерала П. Г. Шафранова. Высвободившийся стрелковый корпус 52-й армии был использован на участке ее активных действий.
Таким образом, советские войска всего за десять дней преодолели мощную оборону врага по Одеру и Нейсе, окружили и расчленили его группировку на берлинском направлении и создали условия для ее полной ликвидации.
В связи с успешным маневром по окружению берлинской группировки войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов отпала необходимость в обходе Берлина с севера силами 2-го Белорусского фронта. Вследствие этого уже 23 апреля Ставка приказала ему развивать наступление в соответствии с первоначальным планом операции, то есть в западном и северо-западном направлениях, а частью сил нанести удар в обход Штеттина с запада {635} .
Наступление главных сил 2-го Белорусского фронта началось 20 апреля с форсирования реки Вест-Одер. Густой утренний туман и дымы резко ограничивали действия советской авиации. Однако после 9 часов видимость несколько улучшилась, и авиация усилила поддержку наземных войск. Наибольший успех в ходе первого дня операции был достигнут в полосе 65-й армии под командованием генерала П. И. Батова. К вечеру она захватила несколько небольших плацдармов на левом берегу реки, переправив туда 31 стрелковый батальон, часть артиллерии и 15 самоходно-артиллерийских установок. Успешно действовали и войска 70-й армии под командованием генерала В. С. Попова. На захваченный ими плацдарм было переправлено 12 стрелковых батальонов. Форсирование Вест-Одера войсками 49-й армии генерала И. Т. Гришина оказалось менее успешным: только на второй день удалось захватить небольшой плацдарм {636} .
В последующие дни войска фронта вели напряженные бои по расширению плацдармов, отражали контратаки противника, а также продолжали переправу своих войск на левый берег Одера. К исходу 25 апреля соединения 65-й и 70-й армий завершили прорыв главной полосы обороны. За шесть дней боевых действий они продвинулись на 20 - 22 км. 49-я армия, используя успех соседей, с утра 26 апреля переправилась главными силами через Вест-Одер по переправам 70-й армии и к исходу дня продвинулась на 10 - 12 км. В этот же день в полосе 65-й армии на левый берег Вест-Одера начали переправу войска 2-й ударной армии генерала И. И. Федюнинского. В результате действий войск 2-го Белорусского фронта 3-я немецкая танковая армия была скована, что лишило гитлеровское командование возможности использовать ее силы для действий непосредственно на берлинском направлении.
В конце апреля советское командование все внимание сосредоточило на Берлине. Перед его штурмом в войсках с новой силой развернулась партийно-политическая работа. Еще 23 апреля Военный совет 1-го Белорусского фронта обратился с воззванием к воинам, в котором говорилось: «Перед вами, советские богатыри, - Берлин. Вы должны взять Берлин, и взять его как можно быстрее, чтобы не дать врагу опомниться. За честь нашей Родины вперед! На Берлин!» {637} В заключение Военный совет выражал полную уверенность, что славные воины с честью выполнят возложенную на них задачу. Политработники, партийные и комсомольские организации использовали любую передышку в боях для ознакомления каждого с этим документом. Армейские газеты призывали воинов: «Вперед, за полную победу над врагом!», «Водрузим над Берлином знамя нашей победы!».
Работники Главного политуправления в ходе операции почти ежедневно вели переговоры с членами военных советов и начальниками политуправлений фронтов, заслушивали их доклады, давали конкретные указания и советы. Главное политическое управление требовало довести до сознания воинов то, что в Берлине они сражаются за будущее своей Родины, всего миролюбивого человечества.
В газетах, на щитах, установленных по пути движения советских войск, на орудиях, автомашинах были надписи: «Товарищи! Оборона Берлина прорвана! Близок желанный час победы. Вперед, товарищи, вперед!», «Еще одно усилие, и победа завоевана!», «Долгожданный час настал! Мы у стен Берлина!».
И советские воины усиливали удары. Даже раненые бойцы не покидали поля боя. Так, в 65-й армии более двух тысяч воинов отказались от эвакуации в тыл {638} . Солдаты и командиры ежедневно подавали заявления о приеме в партию. Например, в войсках 1-го Украинского фронта только в апреле было принято в партию 11 776 воинов {639} .
В этой обстановке особая забота проявлялась о дальнейшем повышении у командного состава чувства ответственности за выполнение боевых задач, о том, чтобы офицеры ни на минуту не теряли руководства боем. Всеми доступными формами, методами и средствами партийно-политической работы поддерживались инициатива воинов, их находчивость и дерзость в бою. Партийные и комсомольские организации помогали командирам своевременно сосредоточивать усилия там, где намечался успех, а коммунисты первыми бросались в атаки и увлекали за собой беспартийных товарищей. «Какими же надо было обладать силой духа и желанием победить, чтобы через разящий шквал огня, каменные и железобетонные преграды, преодолевая многочисленные «сюрпризы», огневые мешки и ловушки, вступая в рукопашные бои, дойти до цели, - вспоминает член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал К. Ф. Телегин. - А ведь хотелось каждому жить. Но так уж воспитан советский человек - общее благо, счастье своего народа, слава Родины для него дороже всего личного, дороже самой жизни» {640} .
Ставка Верховного Главнокомандования издала директиву, которая требовала гуманного отношения к тем рядовым членам национал-социалистской партии, которые лояльно относятся к Советской Армии, повсеместно создавать местную администрацию, а в городах назначать бургомистров.
Решая задачу по овладению Берлином, советское командование понимало, что нельзя недооценивать франкфуртско-губенскую группировку, которую Гитлер намеревался использовать для деблокады своей столицы. Вследствие этого наряду с наращиванием усилий по разгрому берлинского гарнизона Ставка считала, необходимым незамедлительно приступить к ликвидации войск, окруженных юго-восточнее Берлина.
Франкфуртско-губенская группировка насчитывала в своем составе до 200 тыс. человек. На ее вооружении было свыше 2 тыс. орудий, более 300 танков и штурмовых орудий. Занимаемая ею лесисто-болотистая местность площадью около 1500 кв. км была очень удобна для обороны. Учитывая состав вражеской группировки, советское командование привлекло к ее ликвидации 3, 69 и 33-ю армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус 1-го Белорусского фронта, 3-ю гвардейскую и 28-ю армии, а также стрелковый корпус 13-й армии 1-го Украинского фронта. Действия наземных войск поддерживали семь авиационных корпусов, Советские войска превосходили противника в людях в 1,4 раза, артиллерии - в 3,7 раза. Так как основная масса советских танков в это время вела бои непосредственно в Берлине, силы сторон по их количеству были равны.
Чтобы не допустить прорыва блокированной группировки противника в западном направлении, войска 28-й и часть сил 3-й гвардейской армий 1-го Украинского фронта перешли к обороне. На путях вероятного наступления противника они подготовили три оборонительные полосы, установили мины и устроили завалы.
Утром 26 апреля советские войска начали наступление против окруженной группировки, стремясь рассечь и уничтожить ее по частям. Враг не только оказывал упорное сопротивление, но и предпринимал неоднократные попытки прорваться на запад. Так, части двух пехотных, двух моторизованных и танковой дивизий нанесли удар на стыке 28-й и 3-й гвардейской армий. Создав значительное превосходство в силах, гитлеровцы прорвали оборону на узком участке и стали продвигаться на запад. В ходе ожесточенных боев советские войска закрыли горловину прорыва, а прорвавшуюся часть окружили в районе Барута и почти полностью ликвидировали. Большую помощь наземным войскам оказала авиация, которая в течение дня совершила около 500 самолето-вылетов, уничтожая живую силу и технику противника.
В последующие дни немецко-фашистские войска вновь пытались выйти на соединение с 12-й армией, которая в свою очередь стремилась преодолеть оборону войск 4-й гвардейской танковой и 13-й армий, действовавших на внешнем фронте окружения. Однако все атаки противника в течение 27 - 28 апреля были отражены. Учитывая вероятность новых попыток врага прорваться на запад, командование 1-го Украинского фронта усилило оборону 28-й и 3-й гвардейской армий и сосредоточило в районах Цоссена, Луккенвальде, Ютербога свои резервы.
Войска 1-го Белорусского фронта в это же время (26 - 28 апреля) теснили окруженную группировку врага с востока. Опасаясь полной ликвидации, гитлеровцы в ночь на 29 апреля вновь попытались вырваться из окружения. К рассвету ценой больших потерь им удалось прорвать главную оборонительную полосу советских войск на стыке двух фронтов - в районе западнее Вендиш-Буххольц. На второй полосе обороны их продвижение было остановлено. Но противник, несмотря на большие потери, упорно рвался на запад. Во второй половине 29 апреля до 45 тыс. фашистских солдат возобновили атаки на участке 3-го гвардейского стрелкового корпуса 28-й армии, прорвали его оборону и образовали коридор шириной до 2 км. Через него они начали отходить на Луккенвальде. В том же направлении с запада наносила удар 12-я немецкая армия. Возникла угроза соединения двух вражеских группировок. К исходу 29 апреля советские войска решительными действиями остановили продвижение противника на рубеже Шперенберг, Куммерсдорф (12 км восточнее Луккенвальде). Его войска были расчленены и окружены в трех отдельных районах. Тем не менее прорыв крупных сил врага в район Куммерсдорфа привел к тому, что коммуникации 3-й и 4-й гвардейских танковых, а также 28-й армий оказались перерезанными. Расстояние между передовыми частями прорвавшейся группировки и наступавшими с запада войсками 12-й армии противника сократилось до 30 км.
Особенно напряженные бои развернулись 30 апреля. Не считаясь с потерями, гитлеровцы продолжали наступление и за день продвинулись к западу на 10 км. К исходу дня значительная часть прорвавшихся войск была ликвидирована. Однако одной из групп (численностью до 20 тыс. человек) в ночь на 1 мая удалось пробиться на стыке 13-й и 4-й гвардейской танковой армий и выйти в район Белица, от 12-й армии ее теперь отделяло всего 3 - 4 км. Чтобы предотвратить дальнейшее продвижение этих войск на запад, командующий 4-й гвардейской танковой армией выдвинул две танковые, механизированную и легкую артиллерийскую бригады, а также мотоциклетный полк. В ходе ожесточенных боев большую помощь наземным войскам оказал 1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус.
К исходу дня основная часть франкфуртско-губенской группировки противника была ликвидирована. Все надежды фашистского командования на деблокаду Берлина рухнули. Советские войска взяли в плен 120 тыс. солдат и офицеров, захватили более 300 танков и штурмовых орудий, свыше 1500 полевых орудий, 17 600 автомашин и много различного военного имущества. Только убитыми противник потерял 60 тыс. человек {641} . Лишь незначительным разрозненным группам врага удалось просочиться через лес и уйти на запад. Часть уцелевших от разгрома войск 12-й армии отошла на левый берег Эльбы по мостам, наведенным американскими войсками, и сдалась им в плен.
На дрезденском направлении немецко-фашистское командование не отказалось от намерения прорвать оборону советских войск в районе Баутцена и выйти в тыл ударной группировке 1-го Украинского фронта. Произведя перегруппировку своих войск, гитлеровцы утром 26 апреля начали наступление силами четырех дивизий. Несмотря на большие потери, противник не достиг цели, его наступление было остановлено. Вплоть до 30 апреля здесь продолжались упорные бои, но существенного изменения в положении сторон не произошло. Гитлеровцы, исчерпав наступательные возможности, перешли на этом направлении к обороне.
Таким образом, благодаря упорной и активной обороне советские войска не только сорвали замысел врага выйти в тыл ударной группировке 1-го Украинского фронта, но и захватили плацдармы на Эльбе в районе Мейсена, Ризы, послужившие в дальнейшем выгодным исходным районом для удара на Прагу.
А в это время борьба в Берлине достигла своей кульминации. Гарнизон, непрерывно увеличивавшийся за счет привлечения населения города и отходивших воинских частей, насчитывал уже 300 тыс. человек {642} . На его вооружении имелось 3 тыс. орудий и минометов, 250 танков. К концу 25 апреля противник занимал территорию столицы вместе с пригородами общей площадью 325 кв. км. Более всего были укреплены восточная и юго-восточная окраины Берлина. Улицы и переулки пересекали прочные баррикады. К обороне приспосабливалось все, даже разрушенные здания. Широко использовались подземные сооружения города: бомбоубежища, станции и тоннели метро, водосточные коллекторы и другие объекты. Были построены железобетонные бункеры, наиболее крупные на 300 - 1000 человек каждый, а также большое количество железобетонных колпаков.
К 26 апреля в боях по ликвидации берлинской группировки принимали участие войска 47-й армии, 3-й и 5-й ударных, 8-й гвардейской общевойсковых, 2-й и 1-й гвардейских танковых армий 1-го Белорусского фронта, а также 3-й и 4-й гвардейских танковых армий и часть сил 28-й армии 1-го Украинского фронта. Всего в их составе было около 464 тыс. человек, свыше 12,7 тыс. орудий и минометов всех калибров, до 2,1 тыс. установок реактивной артиллерии, около 1500 танков и самоходно-артиллерийских установок.
Советское командование отказалось от наступления по всей окружности города, так как это могло привести к чрезмерному распылению сил и снижению темпов продвижения, а сосредоточило усилия на отдельных направлениях. Благодаря такой своеобразной тактике «вколачивания» глубоких клиньев в расположение противника его оборона была расчленена на отдельные части, а управление войсками парализовано. Подобный способ действий повысил темпы наступления и в итоге привел к эффективным результатам.
Учитывая опыт предыдущих боев за крупные населенные пункты, советское командование приказало создать в каждой дивизии штурмовые отряды в составе усиленных батальонов или рот. Каждый такой отряд кроме пехоты имел в своем составе артиллерию, танки, самоходно-артиллерийские установки, саперов, а нередко и огнеметчиков. Он предназначался для действий на каком-либо одном направлении, включавшем обычно одну улицу, или штурма крупного объекта. Для захвата более мелких объектов из этих же отрядов выделялись штурмовые группы в составе от стрелкового отделения до взвода, усиленные 2 - 4 орудиями, 1 - 2 танками или самоходно-артиллерийскими установками, а также саперами и огнеметчиками.
Началу действий штурмовых отрядов и групп, как правило, предшествовала короткая, но мощная артиллерийская подготовка. Перед атакой укрепленного здания штурмовой отряд обычно делили на две группы. Одна из них под прикрытием огня танков и артиллерии врывалась в здание, блокировала выходы из подвальных помещений, служивших гитлеровцам укрытием в период артподготовки, а затем уничтожала их гранатами и бутылками с горючей жидкостью. Вторая группа очищала верхние этажи от автоматчиков и снайперов.
Специфические условия ведения боевых действий в крупном городе обусловили ряд особенностей в использовании родов войск. Так, в дивизиях и корпусах создавались артиллерийские группы разрушения, а в общевойсковых армиях - группы дальнего действия. Значительная часть артиллерии использовалась для ведения огня прямой наводкой. Опыт предыдущих боев показал, что танки и самоходно-артиллерийские установки могут наступать только при условии тесного взаимодействия с пехотой и под ее прикрытием. Попытки применять танки самостоятельно приводили к их большим потерям от огня артиллерии и фаустпатронов. В связи с тем что в период штурма Берлин был окутан дымом, массированное использование бомбардировочной авиации часто затруднялось. Поэтому основные силы бомбардировочной и штурмовой авиации использовались для уничтожения франкфуртско-губенской группировки, а истребительная авиация осуществляла воздушную блокаду гитлеровской столицы. Наиболее мощные удары по военным объектам в городе авиация нанесла 25-го и в ночь на 26 апреля. 16-я и 18-я воздушные армии произвели три массированных удара, в которых участвовало 2049 самолетов.
После захвата советскими войсками аэродромов в Темпельхофе и Гатове гитлеровцы попытались использовать для посадки своих самолетов улицу Шарлоттенбургштрассе. Однако и эти расчеты врага были сорваны действиями летчиков 16-й воздушной армии, непрерывно патрулировавших над этим районом. Попытки фашистов сбрасывать грузы окруженным войскам на парашютах также не увенчались успехом. Большинство транспортных самолетов противника сбивала зенитная артиллерия и авиация еще на подлете их к Берлину. Таким образом, после 28 апреля гарнизон Берлина уже не мог получить извне какой-либо действенной помощи. Бои в городе не прекращались ни днем ни ночью. Советские войска уже к исходу 26 апреля отсекли от Берлина потсдамскую группировку врага. На следующий день соединения обоих фронтов глубоко вклинились в оборону противника и начали боевые действия в центральном секторе столицы. В результате концентрического наступления советских войск вражеская группировка к исходу 27 апреля оказалась сжатой в узкой полосе (с востока на запад она достигала 16 км). В связи с тем что ширина ее составляла всего 2 - 3 км, вся территория, занимаемая противником, находилась под непрерывным воздействием огневых средств советских войск. Немецко-фашистское командование стремилось любыми мерами оказать помощь берлинской группировке. «Наши войска на Эльбе, - отмечалось в дневнике ОКБ, - повернулись спиной к американцам, чтобы своим наступлением извне облегчить положение защитников Берлина» {643} . Однако к исходу 28 апреля окруженная группировка была расчленена на три части. К этому времени попытки командования вермахта оказать помощь гарнизону Берлина ударами извне окончательно провалились. Политико-моральное состояние фашистских войск резко упало.
В этот день Гитлер подчинил генеральный штаб сухопутных войск начальнику штаба оперативного руководства, надеясь восстановить целостность управления войсками. Вместо генерала Г. Хейнрици, обвиненного в нежелании оказать помощь окруженному Берлину, командующим группой армий «Висла» был назначен генерал К. Штудент.
После 28 апреля борьба продолжалась с неослабевающей силой. Теперь она разгорелась в районе рейхстага, бои за который начали 29 апреля войска 3-й ударной армии. Гарнизон рейхстага в составе 1 тыс. солдат и офицеров имел на вооружении большое количество орудий, пулеметов и фаустпатронов. Вокруг здания были отрыты глубокие рвы, устроены различные заграждения, оборудованы пулеметные и артиллерийские огневые точки.
Задача по овладению зданием рейхстага была возложена на 79-й стрелковый корпус генерала С. Н. Переверткина. Захватив в ночь на 29 апреля мост Мольтке, части корпуса 30 апреля к 4 часам овладели крупным узлом сопротивления - домом, где размещались министерство внутренних дел фашистской Германии и швейцарское посольство, и вышли непосредственно к рейхстагу. Только к вечеру после неоднократных атак 150-й и 171-й стрелковых дивизий генерала В. М. Шатилова и полковника А. И. Негоды воины 756, 674 и 380-го стрелковых полков, которыми командовали полковник Ф. М. Зинченко, подполковник А. Д. Плеходанов и начальник штаба полка майор В. Д. Шаталин, ворвались в здание. Неувядаемой славой покрыли себя солдаты, сержанты и офицеры батальонов капитанов С. А. Неустроева и В. И. Давыдова, старшего лейтенанта К. Я. Самсонова, а также отдельных групп майора М.М. Бондаря, капитана В. Н. Макова и другие.
Вместе со стрелковыми подразделениями рейхстаг штурмовали доблестные танкисты 23-й танковой бригады. Прославили свои имена командиры танковых батальонов майор И. Л. Ярцев и капитан С. В. Красовский, командир танковой роты старший лейтенант П. Е. Нуждин, командир танкового взвода лейтенант А. К. Романов, помощник командира разведывательного взвода старший сержант Н. В. Капустин, командир танка старший лейтенант А. Г. Гаганов, механики-водители старший сержант П. Е. Лавров и старшина И. Н. Клетнай, наводчик орудия старший сержант М. Г. Лукьянов и многие другие.
Фашисты оказывали ожесточенное сопротивление. На лестницах и в коридорах завязались рукопашные схватки. Штурмующие подразделения метр за метром, комнату за комнатой очищали здание рейхстага от фашистов. Бои продолжались до утра 1 мая, а отдельные группы врага, засевшие в отсеках подвалов, капитулировали лишь в ночь на 2 мая.
Рано утром 1 мая на фронтоне рейхстага, у скульптурной группы, уже развевалось Красное знамя, врученное командиру 150-й стрелковой дивизии Военным советом 3-й ударной армии. Его водрузили разведчики 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии М. А. Егоров и М. В. Кантария во главе с заместителем командира батальона по политической части лейтенантом А. П. Берестом при поддержке автоматчиков роты И. Я. Сьянова. Это Знамя символически воплотило в себе все знамена и флаги, которые в ходе самых ожесточенных боев были водружены группами капитана В. Н. Макова, лейтенанта Р. Кошкарбаева, майора M. M. Бондаря и многими другими воинами. От главного входа рейхстага и до крыши их героический путь был отмечен красными знаменами, флагами и флажками, как бы слившимися теперь в единое Знамя Победы. Это был триумф одержанной победы, триумф мужества и героизма советских воинов, величия подвига Советских Вооруженных Сил и всего советского народа.
«И когда над рейхстагом взвился красный стяг, водруженный руками советских воинов, - говорил Л. И. Брежнев, - это было не только знамя нашей военной победы. Это было бессмертное знамя Октября; это было великое знамя Ленина; это было непобедимое знамя социализма - светлый символ надежды, символ свободы и счастья всех народов!» {644}
30 апреля гитлеровские войска в Берлине фактически были расчленены на четыре изолированные части разного состава, а управление войсками парализовано. Рассеялись последние надежды немецко-фашистского командования на освобождение берлинского гарнизона силами Венка, Штейнера и Буссе. Среди фашистского руководства началась паника. Чтобы уйти от ответственности за совершенные злодеяния, 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством. С целью скрыть это от армии фашистское радио сообщило, что фюрер убит на фронте под Берлином. В тот же день в Шлезвиг-Гольштейне преемник Гитлера гросс-адмирал Дениц назначил «временное имперское правительство», которое, как показали дальнейшие события, пыталось достичь контакта с США и Англией на антисоветской основе {645} .
Однако дни фашистской Германии были уже сочтены. Положение берлинской группировки к исходу 30 апреля стало катастрофическим. В 3 часа 1 мая начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал Кребс по договоренности с советским командованием перешел линию фронта в Берлине и был принят командующим 8-й гвардейской армией генералом В. И. Чуйковым. Кребс сообщил о самоубийстве Гитлера, а также передал список членов нового имперского правительства и предложение Геббельса и Бормана о временном прекращении военных действий в столице, чтобы подготовить условия для мирных переговоров между Германией и СССР. Однако в этом документе ничего не было сказано о капитуляции. Это была последняя попытка фашистских главарей внести раскол в антигитлеровскую коалицию. Но советское командование разгадало и этот замысел врага.
Сообщение Кребса было доложено через маршала Г. К. Жукова в Ставку Верховного Главнокомандования. Ответ был предельно краток: заставить берлинский гарнизон немедленно и безоговорочно капитулировать. Переговоры не повлияли на интенсивность боев в Берлине. Советские войска продолжали активно наступать, стремясь к полному овладению вражеской столицей, а гитлеровцы - оказывать упорное сопротивление. В 18 часов стало известно, что фашистские руководители отклонили требование о безоговорочной капитуляции. Этим самым они еще раз продемонстрировали свое полное безразличие к судьбам миллионов простых немцев.
Советское командование отдало войскам приказ в кратчайший срок завершить ликвидацию вражеской группировки в Берлине. Уже через полчаса вся артиллерия ударила по врагу. Боевые действия продолжались в течение всей ночи. Когда остатки гарнизона были расчленены на изолированные группы, гитлеровцы поняли, что сопротивление бесполезно. В ночь на 2 мая командующий обороной Берлина генерал Г. Вейдлинг заявил советскому командованию о капитуляции 56-го танкового корпуса, подчиненного непосредственно ему. В 6 часов, перейдя в полосе 8-й гвардейской армии линию фронта, он сдался в плен. По предложению советского командования Вейдлинг подписал приказ берлинскому гарнизону прекратить сопротивление и сложить оружие. Несколько позже подобный приказ от имени «временного имперского правительства» подписал первый заместитель Геббельса Г. Фриче. В связи с тем что управление гитлеровскими войсками в Берлине было парализовано, приказы Вейдлинга и Фриче не могли быть доведены до всех частей и соединений. Поэтому с утра 2 мая отдельные группы врага продолжали оказывать сопротивление и даже пытались прорваться из города на запад. Лишь после объявления приказа по радио началась массовая капитуляция. К 15 часам противник полностью прекратил сопротивление в Берлине. Только в этот день советские войска взяли в плен в районе города до 135 тыс. человек {646} .
Приведенные цифры убедительно свидетельствуют, что для обороны своей столицы гитлеровское руководство привлекло немалые силы. Советские войска сражались с крупной вражеской группировкой, а не с гражданским населением, как утверждают некоторые буржуазные фальсификаторы. Бои за Берлин носили ожесточенный характер и, как писал уже после войны гитлеровский генерал Э. Бутлар, «стоили больших потерь не только немцам, но и русским...» {647} .
В ходе операции миллионы немцев на собственном опыте убедились в гуманном отношении Советской Армии к мирному населению. Еще продолжались ожесточенные бои на улицах Берлина, а советские солдаты делились горячей пищей с детьми, женщинами и стариками. К концу мая всему населению Берлина были выданы продовольственные карточки и организована выдача продуктов. Пусть эти нормы были еще небольшие, но жители столицы получали продуктов больше, чем в последнее время при Гитлере. Не успели отгреметь артиллерийские залпы, как начались работы по налаживанию городского хозяйства. Под руководством военных инженеров и техников советские воины вместе с населением к началу июня восстановили метро, были пущены трамваи. Город получил воду, газ, электричество. Жизнь входила в нормальную колею. Дурман геббельсовской пропаганды о чудовищных зверствах, которые якобы несет немцам Советская Армия, начал рассеиваться. «Никогда не будут забыты неисчислимые благородные дела советских людей, которые, еще держа в одной руке винтовку, другой уже делились куском хлеба, помогая нашему народу преодолеть ужасные последствия развязанной гитлеровской кликой войны и взять судьбы страны в собственные руки, расчищая путь закабаленному и порабощенному империализмом и фашизмом немецкому рабочему классу...» - так спустя 30 лет оценил действия советских воинов министр национальной обороны ГДР генерал Г. Гофман {648} .
Одновременно с окончанием боевых действий в Берлине войска правого крыла 1-го Украинского фронта приступили к перегруппировке на пражское направление для выполнения задачи по завершению освобождения Чехословакии, а войска 1-го Белорусского фронта продвигались в западном направлении и к 7 мая вышли на широком фронте к Эльбе.
В период штурма Берлина в Западной Померании и Мекленбурге развертывалось успешное наступление войск 2-го Белорусского фронта. К исходу 2 мая они достигли побережья Балтийского моря, а на следующий день, выдвинувшись на рубеж Висмар, Шверин, река Эльба, установили связь со 2-й английской армией. Освобождением островов Воллин, Узедом и Рюген закончилась наступательная операция 2-го Белорусского фронта. Еще на завершающем этапе операции войска фронта вступили в оперативно-тактическое взаимодействие с Краснознаменным Балтийским флотом: авиация флота оказывала эффективную поддержку наземным войскам, наступавшим на приморском направлении, особенно в боях за военно-морскую базу Свинемюнде. Высаженный на датский остров Борнхольм морской десант разоружил и пленил находившиеся там немецко-фашистские войска.
Разгром Советской Армией берлинской группировки противника и взятие Берлина явились завершающим актом в борьбе против фашистской Германии. С падением столицы она потеряла всякую возможность ведения организованной вооруженной борьбы и вскоре капитулировала.
Советский народ и его Вооруженные Силы под руководством Коммунистической партии одержали всемирно-историческую победу.
В ходе Берлинской операции советские войска разгромили 70 пехотных, 12 танковых, 11 моторизованных дивизий и большую часть авиации вермахта. Было взято в плен около 480 тыс. солдат и офицеров, захвачено в качестве трофеев до 11 тыс. орудий и минометов, более 1,5 тыс. танков и штурмовых орудий, а также 4,5 тыс. самолетов.
Вместе с советскими воинами активное участие в разгроме этой группировки принимали солдаты и офицеры Войска Польского. Обе польские армии действовали в первом оперативном эшелоне советских фронтов, 12,5 тыс. польских воинов участвовали в штурме Берлина. Над Бранденбургскими воротами рядом с победоносным советским Красным знаменем они водрузили свое национальное знамя. Это было торжество советско-польского боевого содружества.
Берлинская операция - одна из крупнейших операций второй мировой войны. Она характеризовалась исключительно высокой напряженностью борьбы с обеих сторон. Отравленные лживой пропагандой и запуганные жестокими репрессиями, фашистские войска сопротивлялись с необычайным упорством. О степени ожесточенности боев свидетельствуют и большие потери советских войск. С 16 апреля по 8 мая они потеряли более 102 тыс. человек {649} . Между тем американо-английские войска на всем западном фронте потеряли в течение 1945 года 260 тыс. человек {650} .
Как и в предыдущих сражениях, в Берлинской операции советские воины проявили высокое боевое мастерство, мужество и массовый героизм. Более 600 человек были удостоены звания Героя Советского Союза. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков был награжден третьей, а Маршалы Советского Союза И. С. Конев и К. К. Рокоссовский второй медалью «Золотая Звезда». Второй медалью «Золотая Звезда» были награждены В. И. Андрианов, С. Е. Артеменко, П. И. Батов, Т. Я. Бегельдинов, Д. А. Драгунский, А. Н. Ефимов, С. И. Кретов, М. В. Кузнецов, И. X. Михайличенко, М. П. Одинцов, В. С. Петров, П. А. Плотников, В. И. Попков, А. И. Родимцев, В. Г. Рязанов, Е. Я. Савицкий, В. В. Сенько, З. К. Слюсаренко, Н. Г. Столяров, Е. П. Федоров, М. Г. Фомичев. 187 частей и соединений получили наименования Берлинских. Только из состава 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов орденами и медалями были награждены 1 141 тыс. воинов, многие части и соединения - орденами Советского Союза, а 1 у 082 тыс. участников штурма - медалью «За взятие Берлина», учрежденной в честь этой исторической победы.
Берлинская операция внесла значительный вклад в теорию и практику советского военного искусства. Она была подготовлена и проведена на основе всестороннего учета и творческого использования накопленного в ходе войны богатейшего опыта Советских Вооруженных Сил. Вместе с тем военное искусство советских войск в этой операции имеет ряд особенностей.
Операция была подготовлена в короткие сроки, а ее основные цели - окружение и уничтожение главной группировки противника и овладение Берлином - достигнуты за 16 - 17 дней. Отмечая эту особенность, маршал А. М. Василевский писал: «Темпы подготовки и осуществления завершающих операций свидетельствуют о том, что советская военная экономика и Вооруженные Силы достигли к 1945 году такого уровня, который и позволил сделать то, что ранее показалось бы чудом» {651} .
Ограниченные сроки подготовки такой крупной операции потребовали от командиров и штабов всех степеней новых, более эффективных форм и методов работы. Не только во фронтах и армиях, но и в корпусах и дивизиях применялся обычно параллельный метод работы командиров и штабов. Во всех командно-штабных инстанциях неуклонно соблюдалось выработанное в предшествовавших операциях правило предоставлять войскам по возможности больше времени для их непосредственной подготовки к боевым действиям.
Берлинская операция отличается четкостью стратегического замысла, полностью соответствовавшего поставленным задачам и особенностям сложившейся обстановки. Она является классическим образцом наступления группы фронтов, проведенного с такой решительной целью. В ходе этой операции советские войска окружили и ликвидировали самую крупную в истории войн группировку вражеских войск.
Одновременное наступление трех фронтов в 300-километровой полосе с нанесением шести ударов сковывало резервы противника, способствовало дезорганизации его управления и в ряде случаев позволило достигнуть оперативно-тактической внезапности.
Для советского военного искусства в Берлинской операции характерны решительное массирование сил и средств на направлениях главных ударов, создание высоких плотностей средств подавления и глубокое эшелонирование боевых порядков войск, что обеспечило сравнительно быстрый прорыв обороны врага, последующее окружение и уничтожение его основных сил и сохранение общего превосходства над противником в течение всей операции.
Берлинская операция весьма поучительна опытом разнообразного боевого применения бронетанковых и механизированных войск. В ней участвовало 4 танковые армии, 10 отдельных танковых и механизированных корпусов, 16 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских бригад, а также более 80 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков. Операция еще раз наглядно показала целесообразность не только тактического, но и оперативного массирования бронетанковых и механизированных войск на важнейших направлениях. Создание в 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах мощных эшелонов развития успеха (в состав каждого входило по две танковые армии) - важнейшая предпосылка успешного проведения всей операции, которая еще раз подтвердила, что танковые армии и корпуса при правильном их использовании являются основным средством развития успеха.
Боевое применение артиллерии в операции характеризовалось умелым ее массированием на направлениях главных ударов, созданием артиллерийских групп во всех организационных звеньях - от полка до-армии, централизованным планированием артиллерийского наступления, широким маневром артиллерии, в том числе и крупными артиллерийскими соединениями, устойчивым огневым превосходством над противником.
Искусство советского командования в использовании авиации проявилось прежде всего в ее массировании и тесном взаимодействии с наземными войсками, на поддержку которых были направлены основные усилия всех воздушных армий, включая и авиацию дальнего действия. В Берлинской операции советская авиация прочно удерживала господство в воздухе. В 1317 воздушных боях было сбито 1132 самолета противника {652} . Разгром основных сил 6-го воздушного флота и воздушного флота «Рейх» был завершен в первые пять дней операции, а в последующем была добита и остальная часть авиации. В Берлинской операции советская авиация разрушала оборонительные сооружения врага, уничтожала и подавляла его огневые средства и живую силу. Тесно взаимодействуя с общевойсковыми соединениями, она наносила удары по противнику днем и ночью, бомбардировала его войска на дорогах и на поле боя, при выдвижении их из глубины и при выходе из окружения, нарушала управление. Применение Военно-Воздушных Сил характеризовалось централизацией их управления, своевременностью перебазирования, непрерывным наращиванием усилий при решении основных задач. В конечном итоге боевое применение авиации в Берлинской операции наиболее полно выражало сущность той формы ведения боевых действий, которая в годы войны именовалась авиационным наступлением.
В рассматриваемой операции получило дальнейшее совершенствование искусство организации взаимодействия. Основы стратегического взаимодействия были заложены еще при разработке ее замысла путем тщательного согласования действий фронтов и видов Вооруженных Сил в интересах успешного решения основных оперативно-стратегических задач. Устойчивым, как правило, было и взаимодействие фронтов в рамках стратегической операции.
Берлинская операция дала интересный опыт применения Днепровской военной флотилии. Заслуживает внимания искусно осуществленный маневр ее с Западного Буга и Припяти на Одер. В трудных гидрографических условиях флотилия за 20 дней совершила более чем 500-километровый переход. Часть кораблей флотилии перевозилась по железной дороге на расстояния, превышавшие 800 км. И это проходило в условиях, когда на пути их движения имелось 75 действовавших и разрушенных переправ, железнодорожных и шоссейных мостов, шлюзов и других гидротехнических сооружений, а в 48 местах потребовалась расчистка судового хода. В тесном оперативно-тактическом взаимодействии с сухопутными войсками корабли флотилии решали разнообразные задачи. Они участвовали в артиллерийской подготовке, оказывали помощь наступавшим войскам при форсировании водных преград и активно участвовали в боях за Берлин на реке Шпрее.
Большое умение в обеспечении боевой деятельности войск показали политические органы. Напряженная и целеустремленная работа командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций обеспечила исключительно высокий моральный подъем и наступательный порыв у всех воинов и способствовала решению исторической задачи - победоносному завершению войны с фашистской Германией.
Успешное проведение одной из последних операций второй мировой войны в Европе было обеспечено также высоким уровнем стратегического руководства, полководческим искусством командующих фронтами и армиями. В отличие от большинства предыдущих стратегических операций, где координация действий фронтов возлагалась на представителей Ставки, в Берлинской операции общее руководство войсками осуществляло непосредственно Верховное Главнокомандование. Ставка и Генеральный штаб проявили особенно высокое умение и гибкость в руководстве Советскими Вооруженными Силами. Они своевременно ставили задачи фронтам и видам Вооруженных Сил, уточняли их в ходе наступления в зависимости от изменения обстановки, организовывали и поддерживали оперативно-стратегическое взаимодействие, умело использовали стратегические резервы, непрерывно пополняли войска личным составом, вооружением и боевой техникой.
Свидетельством высокого уровня советского военного искусства и мастерства военачальников в Берлинской операции явилось успешное решение сложной проблемы материально-технического обеспечения войск. Ограниченные сроки подготовки операции и большой расход материальных средств, обусловленный характером боевых действий, потребовали большой напряженности в работе тыловых органов всех степеней. Достаточно сказать, что в ходе операции войска трех фронтов израсходовали свыше 7200 вагонов боеприпасов и от 2 - 2,5 (дизельное топливо) до 7 - 10 (авиабензин) фронтовых заправок горючего. Успешное решение тылового обеспечения было достигнуто главным образом за счет резкого приближения материальных запасов к войскам и широкого использования автомобильного транспорта для подвоза необходимых средств снабжения. Даже в период подготовки операции автотранспортом было подвезено материальных средств больше, чем по железной дороге. Так, 1-му Белорусскому фронту по железной дороге было доставлено 238,4 тыс. тонн боеприпасов, горючего и смазочных материалов, а автотранспортом фронта и армий - 333,4 тыс. тонн.
Большой вклад в обеспечение боевых действий войск внесли военные топографы. Своевременно и полно военно-топографическая служба обеспечивала войска топографическими и специальными картами, готовила исходные геодезические данные для ведения артиллерийского огня, принимала активное участие в дешифрировании аэрофотоснимков, определяла координаты целей. Только войскам и штабам 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов было выдано 6,1 млн. экземпляров карт, дешифрировано 15 тыс. аэрофотоснимков, определены координаты около 1,6 тыс. опорных и артиллерийских сетей, произведена геодезическая привязка 400 артиллерийских батарей. С целью обеспечения боевых действий в Берлине топографической службой 1-го Белорусского фронта был подготовлен рельефный план города, который оказался большим подспорьем для штаба при подготовке и ведении операции.
Берлинская операция вошла в историю как победный венец того тяжелого и славного пути, который прошли руководимые Коммунистической партией Советские Вооруженные Силы. Операция проводилась при полном удовлетворении нужд фронтов боевой техникой, вооружением и материально-техническими средствами. Героический тыл снабдил своих воинов всем, что было необходимо для окончательного разгрома врага. Это одно из ярких и убедительных свидетельств высокой организации и могущества экономики Советского социалистического государства.
6-й гвардейский мехкорпус 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта форсировал реку Хафель и соединился с частями 328-й дивизии 47-й армии 1-го Белорусского фронта , замкнув тем самым кольцо окружения вокруг Берлина.
К исходу 25 апреля гарнизон Берлина оборонялся на площади около 327 км². Общая протяжённость фронта советских войск в Берлине составляла около 100 км.
Берлинская группировка, по оценке советского командования, насчитывала около 200 тыс. солдат и офицеров, 3 тыс. орудий и 250 танков, включая фольксштурм - народное ополчение . Оборона города была тщательно продумана и отлично подготовлена. в основе лежала система сильного огня, опорных пунктов и узлов сопротивления. В Берлине было создано девять секторов обороны - восемь по окружности и один в центре. Чем ближе к центру города, тем оборона становилась плотнее. Особую прочность ей придавали массивные каменные постройки с большой толщиной стен. Окна и двери многих зданий заделывались и превращались в амбразуры для ведения огня. Всего в городе имелось до 400 железобетонных долговременных сооружений - многоэтажных бункеров (до 6 этажей) и дотов , оснащённых орудиями (в том числе зенитными) и пулемётами . Улицы перекрывались мощными баррикадами толщиною до четырёх метров. Обороняющиеся имели большое количество фаустпатронов , которые в обстановке уличных боев оказались грозным противотанковым оружием. Немаловажное значение в немецкой системе обороны имели подземные сооружения, в том числе и метро , которые широко использовались противником для скрытого маневра войск, а также для укрытия их от артиллерийских и бомбовых ударов.
Вокруг города была развёрнута сеть радиолокационных постов наблюдения. Берлин располагал сильной противовоздушной обороной, которую обеспечивала 1-я зенитная дивизия . Её основные силы располагались на трёх огромных бетонных сооружениях - Зообункер в Тиргартене, Гумбольдтхайн и Фридрихсхайн . На вооружении дивизии имелись 128- , 88- и 20-мм зенитные орудия.
Особенно сильно был укреплён изрезанный каналами центр Берлина с рекой Шпрее , фактически ставший одной огромной крепостью. Имея превосходство в людях и технике, Красная Армия не могла полностью использовать свои преимущества в городских кварталах. В первую очередь это касалось авиации. Таранная сила любого наступления - танки, оказавшись на узких городских улицах, становились отличной мишенью. Поэтому в уличных боях 8-й гвардейской армией генерала В. И. Чуйкова был использован проверенный ещё в Сталинградской битве опыт штурмовых групп : стрелковому взводу или роте придавались 2-3 танка, самоходное орудие, сапёрное подразделение, связисты и артиллерия. Действия штурмовых отрядов, как правило, предварялись короткой, но мощной артиллерийской подготовкой.
Взятие рейхстага
К вечеру 28 апреля части 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта вышли в район рейхстага . В ту же ночь для поддержки гарнизона рейхстага был сброшен на парашютах десант, состоящий из курсантов морского училища Ростока. Это была последняя заметная операция Люфтваффе в небе над Берлином.
Большую помощь при штурме оказали танки 23-й танковой бригады, 85-го танкового полка и 88-го тяжелого танкового полка. Так, например, с утра несколько танков 88-го гвардейского тяжелого танкового полка , переправившись через Шпрее по уцелевшему мосту «Мольтке», заняли огневые позиции на набережной Кронпринценуфер. В 13:00 танки открыли огонь прямой наводкой по рейхстагу, участвуя в общей артиллерийской подготовке, предшествовавшей штурму. В 18:30 танки своим огнём поддержали и второй штурм рейхстага, и только с началом боев внутри здания прекратили его обстрел.
30 апреля 1945 в 21 час 45 минут части 150-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора В. М. Шатилова и 171-й стрелковой дивизии под командованием полковника А. И. Негоды овладели первым этажом здания рейхстага.
Потеряв верхние этажи, гитлеровцы укрылись в подвале и продолжали сопротивление. Они рассчитывали вырваться из окружения, отрезав находившихся в рейхстаге советских солдат от основных сил.
Переговоры Чуйкова с Кребсом
Поздно вечером 30 апреля немецкая сторона запросила о прекращении огня для переговоров. В штаб 8-й гвардейской армии генерала Чуйкова прибыл начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал Кребс , сообщивший о самоубийстве Гитлера и зачитавший его завещание . Кребс передал Чуйкову предложение нового правительства Германии заключить перемирие. Сообщение тут же было передано Жукову , который сам позвонил в Москву. Сталин подтвердил категоричное требование о безоговорочной капитуляции . В 18:00 1 мая новое правительство Германии отклонило требование о безоговорочной капитуляции, и советские войска с новой силой возобновили штурм города. По кварталам Берлина, еще остающимся в руках противника, был нанесен массированный удар силами всей имевшейся артиллерии.
Окончание боёв и капитуляция
В первом часу ночи 2 мая радиостанциями 1-го Белорусского фронта было получено сообщение на русском языке: «Просим прекратить огонь. Высылаем парламентёров на Потсдамский мост». Прибывший в назначенное место немецкий офицер от имени командующего обороной Берлина генерала Вейдлинга сообщил о готовности берлинского гарнизона прекратить сопротивление. В 6 часов утра 2 мая генерал артиллерии Вейдлинг в сопровождении трёх немецких генералов перешёл линию фронта и сдался в плен. Через час, находясь в штабе 8-й гвардейской армии, он написал приказ о капитуляции, который был размножен и при помощи громкоговорящих установок и радио доведён до частей противника, оборонявшихся в центре Берлина. По мере доведения этого приказа до обороняющихся сопротивление в городе прекращалось. К концу дня войска 8-й гвардейской армии очистили от противника центральную часть города.
Отдельные части, не пожелавшие сдаваться в плен, пытались прорваться на запад, но большей частью были уничтожены или рассеяны. Основным направлением прорыва был выбран западный пригород Берлина Шпандау, где оставались неповрежденными два моста через реку Хафель. Их обороняли члены гитлерюгенда, которые смогли усидеть на мостах вплоть до капитуляции 2 мая. Прорыв начался в ночь на 2 мая. В прорыв пошли не пожелавшие сдаться в плен части берлинского гарнизона и гражданские беженцы, напуганные геббельсовской пропагандой о зверствах Красной армии. Одна из групп под командованием командующего 1-й (Берлинской) зенитной дивизией генерала-майора Отто Зюдова смогла просочиться к Шпандау по тоннелям метро из района Зоопарка. В районе выставочного зала на Мазуреналлее она соединилась с немецкими частями, отступавшими из Курфюрстендамм. Дислоцированные в этом районе части Красной армии и Войска Польского не стали вступать в бой с отступавшими частями гитлеровцев, по всей видимости, по причине измотанности войск в предыдущих боях. Планомерное уничтожение отступавших частей началось в районе мостов через Хафель и продолжилось на всем протяжении бегства по направлению к Эльбе.
2 мая в 10 часов утра всё вдруг затихло, прекратился огонь. И все поняли, что что-то произошло. Мы увидели белые простыни, которые «выбросили» в Рейхстаге, здании Канцелярии и Королевской оперы и подвалов, которые ещё не были взяты. Оттуда повалили целые колонны. Впереди нас проходила колонна, где были генералы, полковники, потом за ними солдаты. Шли, наверно, часа три.
Александр Бессараб, участник Берлинской битвы и взятия Рейхстага
Последние остатки немецких частей были уничтожены либо пленены к 7 мая . Единицам удалось пробиться в район переправ через Эльбу, которые до 7 мая удерживали части 12 армии генерала Венка, и присоединиться к немецким частям и беженцам, успевшим переправиться в зону оккупации американской армии.
Часть уцелевших подразделений СС, оборонявших Рейхсканцелярию, во главе с бригадефюрером СС Вильгельмом Монке предприняли попытку прорыва в северном направлении в ночь на 2 мая, но были уничтожены либо пленены во второй половине дня 2 мая. Сам Монке попал в советский плен, из которого был освобожден как неамнистированный военный преступник в 1955 году.
Результаты операции
Советские войска разгромили берлинскую группировку войск противника и штурмом овладели столицей Германии - Берлином. Развивая дальнейшее наступление, они вышли к реке Эльбе , где соединились с американскими и британскими войсками. С падением Берлина и утратой жизненно важных районов Германия потеряла возможность к организованному сопротивлению и вскоре капитулировала. С завершением Берлинской операции создались благоприятные условия для окружения и уничтожения последних крупных группировок противника на территории Австрии и Чехословакии .
Потери немецких вооружённых сил убитыми и ранеными достоверно неизвестны. Из примерно 2 миллионов берлинцев погибло около 125000. Город был сильно поврежден в результате бомбардировок ещё до прихода советских войск. Бомбардировки продолжались и во время боёв под Берлином - последняя бомбардировка американцев 20 апреля (день рождения Адольфа Гитлера) привела к возникновению проблем с продовольствием. Разрушения усилились в результате действий советской артиллерии.
В боях в Берлине принимали участие три гвардейские тяжёлые танковые бригады ИС-2 , 88-й отдельный гвардейский тяжелый танковый полк и не менее девяти гвардейских тяжёлых самоходно-артиллерийских полков САУ , в том числе:
- 1-й Белорусский фронт
- 7 гв. ттбр - 69-я армия
- 11 гв. ттбр - 5-я ударная армия
- 67 гв. ттбр - 5-я ударная армия
- 334 гв. тсап - 47-я армия
- 351 гв. тсап - 3-я ударная армия , фронтовое подчинение
- 88-й гв.ттп - 3-я ударная армия
- 396 гв. тсап - 5-я ударная армия
- 394 гв. тсап - 8-я гвардейская армия
- , 399 гв. тсап - 1-я гвардейская танковая армия
- 347 гв. тсап - 2-я гвардейская танковая армия
- 1-й Украинский фронт
- , 384 гв. тсап - 3-я гвардейская танковая армия
Танковые потери
По данным ЦАМО РФ 2-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника С. И. Богданова за время уличных боев в Берлине с 22 апреля по 2 мая 1945 года потеряла безвозвратно 52 Т-34, 31 М4А2 «Шерман», 4 ИС-2, 4 ИСУ-122, 5 СУ-100, 2 СУ-85, 6 СУ-76, что составляло 16% от общей численности боевых машин перед началом Берлинской операции. Следует учесть, что танкисты 2-й армии действовали без достаточного стрелкового прикрытия и согласно боевым донесениям в отдельных случаях экипажи танков занимались прочёсыванием домов. 3-я гвардейская танковая армия под командованием генерала П. С. Рыбалко во время боев в Берлине с 23 апреля по 2 мая 1945 года безвозвратно потеряла 99 танков и 15 САУ, что составило 23 % боевых машин, имевшихся к началу Берлинской операции. 4-я гвардейская танковая армия под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко оказалась вовлеченной в уличные бои на окраинах Берлина с 23 апреля по 2 мая 1945 года лишь частично и потеряла безвозратно 46 боевых машин . При этом значительная часть бронетехники была потеряна после поражения из фаустпатронов.
Накануне Берлинской операции во 2-й гвардейской танковой армии прошли испытания различных противокумулятивных экранов, как сплошных, так и изготовленных из стального прута. Во всех случаях они заканчивались разрушением экрана и прожигом брони. Как отмечает А. В. Исаев :
Массовая установка экранов на танки и САУ, наступающие на Берлин, была бы бесполезной тратой сил и времени. Экранировка танков только ухудшила бы условия посадки на них танкового десанта. ... Танки не экранировались не потому, что мешала косность мышления или отсутствовали решения командования. Экранировка не получила широкого распространения в последних сражениях войны вследствие доказанной опытным путём её ничтожной эффективности .
Критика операции
С военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать… Город достаточно было взять в кольцо, и он сам бы сдался через неделю-другую. Германия капитулировала бы неизбежно. А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат. И какие люди были - золотые, сколько все прошли, и уж каждый думал: завтра жену, детей увижу…
Положение гражданского населения
Значительная часть Берлина ещё до штурма была разрушена в результате налётов британско-американской авиации, от которых население скрывалось в подвалах и бомбоубежищах. Бомбоубежищ не хватало и поэтому они были постоянно переполнены. В Берлине к тому времени, помимо трёхмиллионного местного населения (состоявшего в основном из женщин, стариков и детей), находилось до трёхсот тысяч иностранных рабочих, в том числе «остарбайтеров », большинство из которых были насильно угнаны в Германию. В бомбоубежища и подвалы вход для них был запрещён.
Хотя война для Германии была уже давно проиграна, Гитлер приказал сопротивляться до последнего. Тысячи подростков и стариков были призваны в фольксштурм . С начала марта по приказу рейхскомиссара Геббельса , ответственного за оборону Берлина, десятки тысяч мирных жителей, в основном женщин, были направлены на рытьё противотанковых рвов вокруг германской столицы. Гражданским лицам, которые нарушали предписания властей, даже в последние дни войны грозил расстрел.
О числе жертв среди гражданского населения точных сведений нет. В разных источниках указывается разное число лиц, погибших непосредственно во время Берлинской битвы. Даже спустя десятилетия после войны при строительных работах находят ранее неизвестные братские могилы .
После взятия Берлина гражданское население оказалось перед угрозой голода, однако советское командование организовало раздачу пайков гражданским лицам, что спасло многих берлинцев от голода.
Отражение в искусстве
Штурм Берлина является центральной темой или фоном действия героев в следующих кинофильмах:
- «Штурм Берлина», 1945, реж. Ю. Райзман, документальный (СССР)
- «Падение Берлина », 1949, реж. М. Чиаурели (СССР)
- 5 серия («Последний штурм», 1971) киноэпопеи «Освобождение» Ю. Озерова (СССР)
- Der Untergang (в русском прокате - «Бункер» или «Падение»), 2004 (Германия-Россия)
См. также
Напишите отзыв о статье "Штурм Берлина"
Примечания
Литература
- VII. Красная Армия в Германии: мстители или освободители // Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4-5). Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии). - М .: Терра , 1995. - 616 с.
- Игорь Желтов, Иван Павлов, Михаил Павлов, Александр Сергеев. «Танкомастер» - специальный выпуск, 2002.
- Жаркой Ф. М. . - Изд. 4-е, перераб. и доп. - СПб. : МВАА , 2012. - 200 с. - ISBN 978-5-98709-303-0 .
- Уильям Ширер .
- Толанд Дж. Последние сто дней рейха / Пер. с англ. О. Н. Осипова. - Смоленск : Русич , 2001. - 528 с. - (Мир в войнах).
- Бивор Э. Падение Берлина. 1945 = Beevor A. Berlin. The Downfall 1945. - L.: Viking, 2002. - 528 p. / Пер. с англ. Ю. Ф. Михайлова. - М .: ACT ; Транзиткнига, 2004. - 622 с. - (Военно-историческая библиотека). - 5000 экз.
- Джордж Паттон . .
- Исаев А. В. . - М .: Яуза, Эксмо, 2007. - 720 с. - (Война и мы). - 10 000 экз. - ISBN 978–5–699–20927–9.
Ссылки
- // АиФ, 2015
|
||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Штурм Берлина
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c"est le remord et la maladie. II n"est de bien que l"absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n"est pas comme vous l"entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C"est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu"est ce que c"est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m"avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c"est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m"etre reconaissante de ce que j"explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n"ai pas voulu l"offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
Между российскими и зарубежными историками не утихают споры о том, когда де-юре и де-факто завершилась война с нацистской Германией. 2 мая 1945 года советские войска взяли Берлин. Это был важнейший успех в военном и идеологическом отношениях, однако падение столицы Германии не означало окончательного уничтожения нацистов и их пособников.
Добиться капитуляции
В начале мая руководство СССР задалось целью добиться принятия акта о капитуляции Германии. Для этого было необходимо договориться с англо-американским командованием и поставить ультиматум представителям нацистского правительства, которое с 30 апреля 1945 года (после самоубийства Адольфа Гитлера) возглавлял гросс-адмирал Карл Дёниц.
Позиции Москвы и Запада достаточно сильно расходились. Сталин настаивал на безоговорочной капитуляции всех немецких войск и пронацистских формирований. Советский лидер был осведомлён о желании союзников сохранить в боеспособном состоянии часть военной машины вермахта. Такой сценарий для СССР был абсолютно неприемлем.
Весной 1945 года нацисты и коллаборационисты массово покидали позиции на Восточном фронте, чтобы сдаться в плен англо-американским войскам. Военные преступники рассчитывали на снисхождение, а союзники раздумывали над тем, чтобы использовать гитлеровцев в потенциальном противостоянии с Рабоче-крестьянской Красной армией (РККА). СССР пошёл на уступки, но в итоге добился поставленной цели.
7 мая во французском Реймсе, где располагался штаб генерала армии Дуайта Эйзенхауэра, был заключён первый акт о капитуляции. Свою подпись под документом поставил начальник оперативного штаба вермахта Альфред Йодль. Представителем Москвы был генерал-майор Иван Суслопаров. Документ вступал в силу 8 мая в 23:01 (9 мая в 01:01 мск).
Акт был составлен на английском языке и предполагал безоговорочную капитуляцию только немецких армий. 7 мая Суслопаров, не получив инструкций из ставки Верховного главнокомандующего, подписал документ с оговоркой, что любая страна-союзница может потребовать заключить ещё один подобный акт.
- Подписание акта о капитуляции Германии в Реймсе
После подписания акта Карл Дёниц приказал всем немецким формированиям с боем прорываться на запад. Москва воспользовалась этим и потребовала немедленно заключить новый акт о всеобъемлющей капитуляции.
В ночь с 8 на 9 мая в пригороде Берлина Карлсхорсте в торжественной обстановке был подписан второй акт о капитуляции. Подписанты условились, что реймсский документ носит предварительный характер, а берлинский — окончательный. Представителем СССР в Карлсхорсте был заместитель Верховного главнокомандующего маршал Георгий Жуков.
Действовать на опережение
Освобождение советскими войсками Европы от нацистских оккупантов некоторые историки считают «лёгкой прогулкой» по сравнению с теми боями, которые велись на территории СССР.
В 1943 году Советский Союз решил все основные проблемы в сфере оборонно-промышленного комплекса, получил тысячи современных танков, самолётов и артиллерийских орудий. Командный состав армии обрёл необходимый опыт и уже знал, как переигрывать нацистских генералов.
В середине 1944 года входившая в Европу РККА была, пожалуй, самой эффективной сухопутной военной машиной в мире. Однако в кампанию по освобождению европейских народов стала активно вмешиваться политика.
Высадившиеся в Нормандии англо-американские войска стремились не столько помочь СССР победить нацизм, сколько не допустить «коммунистической оккупации» Старого Света. Москва уже не могла доверять союзникам свои планы и потому действовала на опережение.
Летом 1944 года ставка Верховного главнокомандующего определила два стратегических направления наступления на гитлеровцев: северное (Варшава — Берлин) и южное (Бухарест — Будапешт — Вена). Регионы, находившиеся между основными клиньями, оставались под контролем нацистов до середины мая 1945 года.
В частности, такой территорией оказалась Чехословакия. Освобождение восточной части страны — Словакии — началось с форсирования РККА Карпат в сентябре 1944 года и закончилось только спустя восемь месяцев.
В Моравии (историческая часть Чехии) советские солдаты появились 2—3 мая 1945 года, а 6 мая началась Пражская стратегическая операция, в результате которой была освобождена столица государства и практически вся территория Чехословакии. Масштабные боевые действия продолжались вплоть до 11—12 мая.
- Советские войска переходят границу Австрии во время Великой Отечественной войны
- РИА Новости
Бросок на Прагу
Прага была освобождена позже Будапешта (13 февраля), Вены (13 апреля) и Берлина. Советское командование торопилось захватить ключевые города Восточной Европы и немецкую столицу и таким образом продвинуться как можно глубже на запад, осознавая, что нынешние союзники в скором времени могут превратиться в недоброжелателей.
Продвижение в Чехословакии не имело стратегического значения до мая 1945 года. К тому же наступление РККА тормозили два фактора. Первый — гористая местность, которая порой сводила к нулю эффект от применения артиллерии, авиации и танков. Второй — то, что партизанское движение в республике было менее массовым, чем, например, в соседней Польше.
В конце апреля 1945 года РККА было необходимо в кратчайшие сроки добить нацистов в Чехии. Вблизи Праги немцы берегли группы армий «Центр» и «Австрия» в количестве 62 дивизий (более 900 тыс. человек, 9700 орудий и минометов, свыше 2200 танков).
Правительство Германии во главе с гросс-адмиралом Карлом Дёницем рассчитывало сохранить «Центр» и «Австрию», сдавшись англо-американским войскам. В Москве были осведомлены о подготовке союзниками секретного плана войны с СССР летом 1945 года под названием «Немыслимое».
С этой целью Великобритания и США надеялись сберечь как можно больше нацистских формирований. Естественно, что в интересах Советского Союза был молниеносный разгром группировки противника. После не без труда проведённой перегруппировки сил и средств РККА нанесла несколько массированных ударов по «Центру» и «Австрии».
Ранним утром 9 мая 10-й гвардейский танковый корпус 4-й гвардейской танковой армии первым вступил в Прагу. 10—11 мая советские войска завершили уничтожение основных очагов сопротивления. В общей сложности за почти год боёв в Чехословакии в плен РККА сдались 858 тысяч военнослужащих противника. Потери СССР составили 144 тысячи человек.
- Советский танк ведёт бой в Праге. 1-й Белорусский фронт. 1945 год
- РИА Новости
«Оборона против русских»
Чехословакия была не единственной страной, на территории которой боевые действия продолжались после 9 мая. В апреле 1945 года советские и югославские войска смогли очистить большую часть территории Югославии от нацистов и коллаборационистов. Однако остаткам группы армий «Е» (часть вермахта) удалось вырваться с Балканского полуострова.
Ликвидацию нацистских формирований на территории Словении и Австрии РККА проводила с 8 по 15 мая. В самой Югославии бои с пособниками Гитлера проходили примерно до конца мая. Разрозненное сопротивление немцев и коллаборационистов в освобождённой Восточной Европе продолжалось около месяца после капитуляции.
Упорное сопротивление нацисты оказали РККА на датском острове Борнхольм, куда 9 мая высадились пехотинцы 2-го Белорусского фронта при огневой поддержке Балтийского флота. Гарнизон, который, по разным данным, насчитывал от 15 тысяч до 25 тысяч человек, надеялся продержаться и сдаться в плен союзникам.
Комендант гарнизона капитан 1-го ранга Герхард фон Кампц направил британскому командованию, которое дислоцировалось в Гамбурге, письмо с просьбой о высадке на Борнхольме. Фон Кампц подчеркнул, что «до этого времени готов держать оборону против русских».
11 мая почти все немцы капитулировали, но 4000 человек воевали с РККА до 19 мая. Точное количество погибших советских солдат на датском острове неизвестно. Можно встретить данные о десятках и сотнях убитых. Некоторые историки говорят о том, что британцы всё же высадились на остров и приняли бой с РККА.
Это был не первый инцидент, когда союзники проводили совместные операции с нацистами. 9 мая 1945 года дислоцированные в Греции немецкие части под руководством генерал-майора Георга Бентака сдались 28-й пехотной бригаде генерала Престона, не дожидаясь подхода основных сил Великобритании.
Англичане застряли в боях с греческими коммунистами, которые объединились в народную освободительную армию ELAS. 12 мая нацисты с британцами развернули наступление на позиции партизан. Известно, что немецкие солдаты участвовали в боях вплоть до 28 июня 1945 года.
- Британские солдаты в Афинах. Декабрь 1944 года
Очаги сопротивления
Таким образом, у Москвы были все основания сомневаться в том, что союзники не будут поддерживать бойцов вермахта, которые оказались как на передовой, так и в тылу РККА.
Военный публицист, историк Юрий Мелконов отметил, что мощные группировки нацистов в мае 1945 года были сконцентрированы не только в районе Праги. Определённую опасность представляли 300-тысячные немецкие войска в Курляндии (западная Латвия и часть Восточной Пруссии).
«Группировки немцев оказались разбросаны по всей Восточной Европе. В частности, крупные формирования находились в Померании, Кёнигсберге, Курляндии. Они пытались соединиться, пользуясь тем, что СССР бросил основные силы на Берлин. Однако, несмотря на трудности в снабжении, советские войска разбили их поодиночке», — рассказал RT Мелконов.
По информации Минобороны РФ, в период с 9 по 17 мая РККА взяла в плен около 1,5 млн солдат и офицеров противника и 101 генерала.
Из них 200 тысяч человек были пособниками Гитлера — в основном это казачьи формирования и солдаты Российской освободительной армии (РОА) бывшего советского военачальника Андрея Власова. Однако не все коллаборационисты попали в плен или были уничтожены в мае 1945 года.
Достаточно интенсивные бои в Прибалтике шли вплоть до 1948 года. Сопротивление РККА оказывали не нацисты, а «Лесные братья» — антисоветское партизанское движение, возникшее в 1940 году.
Ещё одним масштабным центром сопротивления стала Западная Украина, где были сильны антисоветские настроения. С февраля 1944 года, когда завершалось освобождение Украины, и до конца 1945 года националисты осуществили около 7000 нападений и диверсий против РККА.
Боевой опыт, полученный во время службы в различных немецких формированиях, позволил украинским боевикам оказывать активное сопротивление советским войскам вплоть до 1953 года.
Современная Россия существует благодаря объединяющей роли истории, из которой мы черпаем вдохновение для того, чтобы идти вперёд, развиваясь и строя мощное государство, опираясь на науку, экономику, культуру, веру. За двадцатый век народы, объединённые исторической судьбой, прошли огромный путь: от аграрного общества, через индустриализацию к полётам в космос и запуску первой орбитальной станции. Без жертв нельзя было обойтись, если признать угрозу существования 70% населения на этом пути…
Этот текст о тех, на чью судьбу выпало штурмовать Берлин. Это не попытка взглянуть на операцию глазами её участников, не компиляция из воспоминаний. Это рассказ о боевых событиях, интенсивность и плотность которых может помочь как представить характер войны в целом, так и осознать цену всех достижений 20-го века и современности.
Эту цену мы заплатили потерей огромного человеческого потенциала. Только с 16 апреля по 8 мая 1945 года Красная Армия вместе с 1-й и 2й армиями Войска Польского потеряла более 300 тыс. человек. Однако многие ветераны признаются, что предпочли бы сложить голову в бою, ведь погибшие не пережили ужасов и трудов, которые выпали на долю выживших. Символично, что взятие Рейхстага и победа над Германией затмевает окончание Второй Мировой, когда Красная Армия, выполняя обязательства перед союзниками, разгромила Квантунскую армию, предопределив развитие Азиатско-Тихоокеанского региона на долгосрочную историческую перспективу.
Осознать цену важнее, чем повторить.
16 апреля 1945 года – начало Берлинской наступательной операции. В первые дни военной кампании решающее значение для советских войск играли 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты. С 16 по 19 апреля основной задачей был штурм Зееловских высот. Захватив их Красная Армия, получала стратегическое превосходство над противником и могла обстреливать почти весь город.
Артиллерийская подготовка началась еще до рассвета – в 3 часа ночи по берлинскому времени. 1-й Белорусский фронт включил 143 мощных прожектора, которые заставили паниковать противника: немецкая система ночного видения Infrarot-Scheinwerfer была выведена из строя. Но уже через два часа расстановка сил изменилась: войска противника провели перегруппировку и довольно успешно контратаковали Красную Армию.
Маршал Конев, непосредственный участник событий, критиковал маршала Жукова в 1957 году за ошибочное определение направления главного удара и проведение артподготовки на пустом пладцдарме, что привело к контрнаступлению немцев. В воспоминаниях артиллерист наводчик Р.В. Кабо, служивший в частях 1-го Украинского фронта, описывает схожую ситуацию. Успех Красной Армии в первый день операции выглядел неубедительно – немцы отчаянно сопротивлялись.
Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев (1897-1973) и американский генерал Омар Брэдли (Omar Bradley, 1893-1981)
Красная Армия к 1945 году располагала колоссальными человеческими ресурсами, ведь были подключены 1-я и 2-я гвардейские танковые армии. Немцы отчаянно защищали Зееловские высоты.
Василий Николаевич Гордов
Если Красная Армия возьмёт их, то целесообразность сопротивления растворялась даже в затуманенном психотропными препаратами мозгу фюрера. Наступление 1-го Украинского фронта было успешнее: 16 апреля переброшены мосты через реку Нейсе*, войска продвинулись на 13 км.
И солдаты, и полководцы были охвачены эйфорией от ощущения близкого конца войны. Не осознавая масштабов немецкого отчаяния, командующий 3-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта Василий Николаевич Гордов отдаёт войскам приказ атаковать пригороды Берлина в первый же день (после войны он будет арестован по обвинению в терроризме и расстрелян в 1950 году).
*Нейсе - река, протекающая по территории трех государств – Чехии, Польши и Германии, левобережный приток реки Одер. Рядом располагается река Альте-Одер.
«Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете Зееловский рубеж?» – спросил с раздражением Иосиф Сталин Жукова вечером 16го апреля. «Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона на Зееловском рубеже будет прорвана», – обнадежил главнокомандующего маршал. Руководство партии неоднократно вмешивалось в дела военных. Берлин нужно было взять к первому мая, но история всегда вносит свои коррективы и всё расставляет по своим местам.
Во второй день Берлинской наступательной операции 5-я ударная и 2-я гвардейская танковая армии 1-го Белорусского фронта на всем фронте наступления вышли на рубеж реки Альте-Одер. Установка переправ для танков и артиллерии шла под артобстрелом противника и была завершена только к вечеру 17 апреля.
В тоже время 3-я и 4-я танковые армии 1-го Украинского фронта уже утром выполнили задачу форсирования р. Нейсе на участках, определённых планом наступления. К середине дня на запад шли танковые армии советских военачальников П.С. Рыбалко и Д.Д. Лелюшенко. К концу дня они добрались до реки Шпрее и начали ее форсирование*. Общая глубина обороны противника, через которую прошли бойцы Красной Армии, достигала 90 км. Подступы к Берлину перекрыты системой каналов рек Одер, Нейсе, Даймы, Шпрее. Население города было мобилизовано на строительство огневых рубежей. Внутри города было 9 оборонительных секторов и 3 обвода**. Немецкое командование предполагало использовать шлюзы, чтобы затопить огромную территорию, существенно помешав продвижению войск.
*Форсирование - преодоление войсками с боем какого-либо естественного препятствия
**Обвод - Круговая линия укреплений
В 20:30 из штаба фронта пришло письмо:
«Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся, израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлина».
Отчасти Ставка излишне торопила участников операции: немецкая оборона уже дала брешь, а артиллерийские удары методично уничтожали очаги сопротивления.
Результатом второго дня наступления стал прорыв немецких линий обороны в полосе 5-й ударной армии. Наметилось направление, на котором вскоре был осуществлен прорыв обороны 9-й армии на подступах к Берлину.
На третий день операции 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта пришлось преодолевать лесные массивы и несколько озер (Леттин-зее, Кессель-зее, Штаф-зее, Биркен-зее). За день войска продвинулись вперед на 4 км и вышли к западному ответвлению главной полосы обороны. Однако наметившийся прорыв на этом направлении был ликвидирован частями немецкой дивизии «Нордланд»* и 18-й танкогренадерской дивизии, что стало причиной остановки наступления.
*В дивизию «Норланд», образованную в 1943 году, входили Финский и Норвежский легионы, а также добровольческий корпус СС «Дания»
Войска 1-го Украинского фронта рвались на помощь боевым товарищам: 18 и 19 апреля его танковые армии в быстром темпе наступали на Берлин – они преодолевали 35-50 км в день, что соответствовало темпу немецкого наступления в 1941 году Громя подразделения противника, Красная Армия сковывала оперативную переброску войск к главному направлению удара.
В 21.00 18 апреля появилась новая задача – совершить прорыв на фронте Меглин - Бацлов и начать наступление на Претцель и Бернау. Немецкая оборона под Вриценом провалилась.
В течение дня войска 1-го Белорусского фронта совершали попытки прорыва немецкой обороны на позициях, преграждающих путь в Берлин. Для защиты территорий гитлеровцы использовали в бою последние резервы, благодаря чему предотвратили прорыв фронта. В тылу отступающие немцы и диверсанты СС распространяли листовки «Wehrwolf», (Оборотень), в которых содержался призыв к созданию диверсионных групп из местного населения для войны в русском тылу.
Сталин считал, что никакие потери не должны сдерживать атаку: «Наступление на Берлин у вас развивается недопустимо медленно. Если так будет операция и дальше проходить, то наступление может захлебнуться». Стремление к демонстрации силы на глазах у союзников происходило вне осознания того, что мир стоит накануне атомной эпохи, когда отвага солдат и мудрость генералов отойдут на второй план, освободив место силе расщепления атома.
На четвертый день Берлинской операции Жуков решил серьезно изменить план наступления. Ранним утром 19 апреля из штаба фронта в войска пришла директива, в которой радикально менялись направления и разграничительные линии для армий правого крыла фронта. 47-я, 3-я и 5-я ударные армии должны были повернуть на югозапад и наступать непосредственно на столицу. Задача формулировалась такими словами: «на плечах противника ворваться и захватить Берлин». Целью стало также взятие Рейхстага.
19 апреля была одержана победа над противником в районе лесного массива Претцелер Форст. Началось преследование нацистов. В то же время войска 61-й армии на правом крыле 1-го Белорусского фронта продолжались бои за расширение плацдарма на западном берегу Одера.
Самым значительным результатом боевых действий 19 апреля стал успех 1-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской армий 1-го Белорусского фронта. Они сумели прорвать оборону в районе Мюнхеберга. А вот армии на правом крыле фронта не смогли продвинуться глубоко из-за серьёзного сопротивления противника.
Красной Армией за 19 апреля на всех фронтах было повреждено и уничтожено 129 немецких танков, а также было сбито 140 вражеских самолетов. 18 и 19 апреля стали ключевыми днями для взятия Зееловских высот, так как именно тогда удалось открыть огонь непосредственно по центральным районам города, провозглашённого столицей «Тысячелетнего рейха».
Прорыв «позиции Вотан»* позволил Красной Армии увеличить темпы наступления на город. Помимо этого, 20 апреля был разгромлен полк «Берлин». Одной из текущих задач был захват города Бернау, и к полуночи пятого дня наступательной операции он был взят.
*Оборонительный рубеж немецких войск
20 апреля был нанесен мощный артиллерийский удар по Берлину. Необычный салют на день рождения Гитлера*, не так ли?
К концу 20 апреля главная ударная группировка 1-го Украинского фронта глубоко вклинилась в расположение противника и полностью отсекла немецкую группу армий «Висла» от группы армий «Центр», объединения которых советские войска старались избежать. Немецкое командование не могло мириться с такой расстановкой сил – подступы к Берлину начали быстро укрепляться.
Утром того же дня в наступление перешла и основная часть соединений 2-го Белорусского фронта. Форсирование Одера происходило под прикрытием артиллерийского огня и дымовых завес. 20 апреля помощь инженерных войск армии была более весомой, чем когда-либо. К вечеру 20 апреля был захвачен плацдарм* противника шириной 6 и глубиной 1.5 километра.
*Плацдарм - участок местности, на котором развертывается военная операция.
21 апреля советские солдаты ворвались в столицу с востока, и на окраинах Берлина начались бои. Первыми атаковали войска генералов П.А. Фирсова и Д.С. Жеребина. Ефрейтор А.И. Муравьев установил первое за время операции советское знамя в столице Германии. Вечером того же дня с юга к городу подошли передовые части 3-й гвардейской танковой армии П. С. Рыбалко (1-й Украинский фронт).
Если в первые четыре дня продвижение Красной Армии происходило крайне медленно, то 20 и 21 апреля все было уже иначе – за сутки соединения проходили десятки километров. Все боевые действия в полосе 1-го Белорусского фронта на 21 апреля шли по плану.
Входящие в состав 2-го Белорусского фронта подразделения занимались расширением плацдармов на западном берегу Одера. Дивизия, которой в будущем предстояло штурмовать здание Рейхстага, 21 апреля захватила пригород Берлина – Каров.
22 апреля в ставке Гитлера* состоялось совещание высшего военного руководства, на котором было принято решение о снятии армии Вальтера Венка – одного из самых молодых генералов Германской армии – с Западного фронта и направлении её на соединение с армией Теодора Буссе. В штаб армии Вальтера Венки прибыл фельдмаршал Кейтель – опытный военный деятель. К такому шагу пришлось прибегнуть, потому что к концу 7 дня наступления Красной Армии войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов успешно окружали противника на юго-востоке и западе от Берлина.
*Общее название командных пунктов главнокомандующего вермахтом Адольфа Гитлера во время Второй мировой войны.
Утром 22 апреля лежащий близ столицы поселок Хенов, в котором уже находились подразделения Красной Армии, был контратакован пехотой и танками. К 18:00 контратака была отражена, в итоге было подбито сразу несколько «Пантер».
9-му гвардейскому танковому корпусу командующий С. И. Богданов приказал выполнить следующую задачу: «Всеми силами пробиваться в западном направлении и к исходу 21.4.45 овладеть Геннигсдорфом*. После выхода в район Геннигсдорф и овладения переправами через Гогенцоллерн-канал, оставив прикрытие на север, главными силами резко повернуть на юг и овладеть Шпандау**». Следуя приказу, 9-й гвардейский танковый корпус обогнул Берлин и к 8:00 22 апреля оказался на восточном берегу Гогенцоллерн-канала. На его противоположной стороне находился Геннигсдорф – цель этого этапа наступления. К 19:00 канал был форсирован мотопехотой***, и началась постройка переправы.
*Или Хеннигсдорфом в зависимости от перевода.
**Административный округ Берлина. Существует также одноименная тюрьма.
***Мотопехота - род сухопутных войск, в котором роме основных мотострелковых, имеются танковые, ракетные, артиллерийские, зенитно-ракетные, а также специальные подразделения и части.
23 апреля немцы нанесли 1-му Украинскому фронту второй сильный контрудар (первый пришелся на 20 апреля). В результате пострадала одна из армий Войска Польского, и возникла угроза, что нацисты окажутся в тылу фронта.
Составу 1-го Украинского фронта 23 апреля предстояло перебраться через канал Тельтов, который представлял из себя больших размеров ров с высокими бетонированными берегами. Северный берег канала Тельтов был очень хорошо подготовлен к обороне: там находились железобетонные доты, стояли самоходки, и были вырыты траншеи. Над каналом возвышались дома с толстыми, толщиной в метр, стенами. Из стен торчали дула артиллерийских орудий. Командование, памятуя о первых днях операции, перед наступлением приказало подготовиться к форсированию канала, поэтому весь день 23 апреля 3-я гвардейская танковая армия Украинского фронта прорабатывала детали штурма.
В то же время подразделения Красной Армии стояли в районе Котбуса – большого населенного пункта на востоке Германии. В ночь на 23 апреля противник перебрался по Шпрее и начал наступление на город. Начался очередной оборонительный бой.
Во второй половине ночи с 23 на 24 апреля командир 294-й стрелковой дивизии Г. Ф. Короленко, оказавшись в окружении, принял решение прорываться из Вейсенберга (часть Баутцен-Вейсенбергского сражения, которое началось еще 21 апреля). В журнале боевых действий верхмата написано: «Вейсенберг снова освобожден от противника. Захвачены многочисленные трофеи». В этот день в немецкий плен попало восемь десятков человек – враг торжествовал. Общие потери 294-й дивизии составили 1358 человек, 215 раненных, 105 убитыми и 1038 пропавшими без вести (на самом же деле значительная доля пропавших без вести красноармейцев погибла).
В ночь с 23 на 24 апреля на южную окраину города Баутцена была переброшена одна из наших танковых бригад. Однако в 17.00 группа из 7 «Пантер» и 9 бронетранспортеров вышла к советским войскам в тыл. Красная Армия стала отходить к центру Баутцена под угрозой окружения.
16 апреля 1945 года началась последняя, решающая военная операция Красной армии в Великой Отечественной войне. Конечная цель – Берлин. Она обернулась гонкой фронтов, освещённой прожекторами Георгия Жукова.
Когда закончилась война?
Операцию по захвату Берлина Красная армия могла начать ещё в начале февраля 1945 года, по крайней мере так считали союзники. Западные специалисты полагают, что Кремль отложил наступление на Берлин с целью затяжки военных действий. О возможности Берлинской операции в феврале 1945 года говорили и многие советские командующие. Василий Иванович Чуйков пишет:
«Что касается риска, то на войне нередко приходится идти на него. Но в данном случае риск был вполне обоснован».
Советское руководство намеренно затянуло наступление на Берлин. На это были объективные причины. Положение 1-го Белорусского и 1-ого Украинского фронтов после проведения Висло-Одерской операции осложнялось недостатком боеприпасов и горючего. Артиллерия и авиация обоих фронтов была настолько ослаблена, что войска не были способны наступать. Отложив Берлинскую операцию, ставка сосредоточила основные усилия Белорусского и Украинского фронтов на разгроме восточно-померанской и силезской группировок противника. Вместе с этим предполагалось произвести необходимую перегруппировку войск и восстановить господство советской авиации в воздухе. На это ушло два месяца.
Ловушка для Сталина
В конце марта Иосиф Сталин решил ускорить наступление на Берлин. Что же побудило его форсировать события? В советском руководстве росли опасения, что западные державы готовы начать сепаратные переговоры с Германией и закончить войну «политическим путём». До Москвы доходили слухи, что Генрих Гиммлер стремится через вице-президента Красного Креста Фольке Бернадота установить контакты с представителями союзников, а оберстгруппенфюрер СС Карл Вольф начал в Швейцарии переговоры с Алленом Даллесом о возможной частичной капитуляции немецких войск в Италии.
Ещё больше насторожило Сталина сообщение от главнокомандующего вооруженными силами западных держав Дуайта Эйзенхауэра от 28 марта 1945 года, что тот не собирается брать Берлин. Раньше Эйзенхауэр никогда не сообщал Москве о своих стратегических планах, а тут пошёл в открытую. Сталин, ожидавший возможного предательства со стороны западных держав, в своём ответном сообщении указал, что местом соединения западных и советских войск должны стать районы Эрфурт-Лейпциг-Дрезден и Вена-Линц-Регенсбург. Берлин, по словам Сталина, утратил своё прежнее стратегическое значение. Он уверял Эйзенхауэра, что на берлинское направление Кремль направляет второстепенные силы. Потенциальной датой начала главного удара советских войск западных державам называлась вторая половина мая.
Кто первый пришёл, тому и Берлин
По оценкам Сталина Берлинскую операцию следовало начинать не позднее 16 апреля и закончить в течение 12-15 дней. Открытым оставался вопрос о том, кто должен захватить гитлеровскую столицу: Георгий Константинович Жуков и 1-й Белорусский фронт или Иван Степанович Конев и 1-й Украинский фронт.
«Кто первый прорвётся, тот пусть и берёт Берлин», - заявил Сталин своим полководцам. Третий командующий советскими вооруженными силами – маршал Константин Рокоссовский и его 2-й Белорусский фронт должны были наступать на север от Берлина, выйти к морскому побережью и разгромить там группировку противника. Рокоссовский, как и остальные офицеры его полка, был раздосадован, что не сможет принять участие во взятии Берлина. Но на это были объективные причины, их фронт не был готов к наступательной операции.
Оптическое «чудо-оружие» Жукова
Операция началась в пять часов утра (три часа ночи по берлинскому времени) с артиллерийской подготовки. Через двадцать минут были включены прожекторы, и пехота при поддержке танков и САУ поднялась в атаку. Своим мощным светом более 100 зенитных прожекторов должны были ослепить противника и обеспечить ночную атаку вплоть до рассвета. Но на практике они оказали противоположное воздействие. Генерал-полковник Василий Иванович Чуйков позже вспоминал, что с его наблюдательного пункта было невозможно наблюдать за полем битвы.
Причиной стали неблагоприятная туманная погода и образовавшееся после артподготовки облако дыма и пыли, которое не мог пробить даже свет прожекторов. Часть их была неисправна, остальные то включались, то выключались. Это крайне мешало советским солдатам. Многие из них останавливались при первом же естественном препятствии, ожидая рассвета, чтобы совершить переправу через какой-нибудь ручей или канал. «Изобретения» Георгия Жукова, успешно использованные ранее при обороне Москвы, под Берлином вместо пользы принесли только вред.
«Оплошность» командующего
Командующий 1-ой Белорусской армией маршал Георгий Жуков полагал, что в период первых дней операции ни единой ошибки им совершенно не было. Единственная оплошность, по его мнению, состояла в недооценке сложного характера местности в районе Зееловских высот, где располагались основные оборонительные силы и техника противника. Бои за эти высоты стоили Жукову одного-двух дней сражения. Эти высоты затормозили продвижение 1-ого Белорусского фронта, увеличив шансы Конева на право первым войти в Берлин. Но, как Жуков и предполагал, Зееловские высоты к утру 18 апреля были вскоре взяты, и появилась возможность использовать все танковые соединения 1-ой Белорусского формирования на широком фронте. Путь на Берлин был открыт и уже через неделю советские солдаты штурмовали столицу Третьего рейха.
«Полевой командир» в прямом эфире Где сейчас вячеслав мальцев
ОАО «Долгопрудненское научно-производственное предприятие» (dnpp)
Кислород физические свойства
«Институт пищевых технологий и дизайна» - филиал
Противоэпидемиологические мероприятия